А оно вон как получилось. Татьяна всего раз в госпитале его навестила. Как увидела послеоперационного, с этой раной — и все, и забыла, что платье подвенечное уже выбирала.
Осуждать девку, конечно, легче всего, а понять можно — испугалась. Ну как всю жизнь сиделкой при инвалиде провести придется?
Весло неудачно вошло в воду, подняло брызги, а ветер кинул их в лицо Сергея Ивановича. Он вытерся рукавом и уверенно сказал:
— Ничего, поправится парень, обязательно. Худшее-то позади. Теперь бы растормошить его как-то...
Руководителем службы охраны у Стаса был Васильев, спокойный мужичок лет за сорок, бывший майор милиции, которому надоело пахать за копейки. На службе он звезд с неба не хватал, хоть был исполнительным, порядочным, но всегда действовал без всяких авантюр и риска, а с такими качествами карьеру не сделаешь. В общем, ушел из органов Васильев.
Сейчас он сидит в своем небольшом кабинете, любуется недавно сделанной фотографией. На ней — шестилетняя доченька, Варенька, среди луговых цветов, и на головке венок из желтых одуванчиков. Замечательная фотография! Ее даже на стенде в детском саду вывесили, куда доченька ходит.
Варенька — долгожданный ребенок. Женился Васильев еще в двадцать лет на первой своей любви, однокласснице, и по сей день уверен, что нет краше и лучше этой женщины, а вот с детьми как-то долго не получалось. Подумывали уже из детдома на воспитание взять, и Тут счастье выпало —
Варенька родилась. На имени сам настоял, назвал так же, как и жену зовут...
Панин заканчивает разговор по телефону, и Васильев, убирая фотографию, спрашивает с улыбкой:
— Я так понял, опять дружок твой влип, Мишка?
— Правильно поняли, — со вздохом отвечает Вадим. — Выручать надо.
— Выручай. Сегодня ты свободен, машину шефа только на сервис покажи.
Машина у Стаса — что надо машина, серебристый «мерс». На нем и подъезжает Панин к нужной станции метро, вылезать не спешит, через стекло обозревает ситуацию, прикидывая, как поступить дальше. Так, есть маленькая зацепка: на ступеньках, у колонн, стоит девочка-курсантка из школы милиции, ответственность на ее лице написана, значит, не случайно здесь оказалась, а долг исполняет. К примеру, на стажировке. Девочка полненькая, ноги коротковаты для модели, а вот глаза очень доверчивые, добрые такие глаза.
Сам Панин — франт да и только! Дорогой костюм, модный галстук, очки шеф из Франции привез, в руках солидный кейс... Сначала он идет к цветочному киоску, покупает там пурпурную розу на длинной ножке, а потом уже подруливает к курсантке:
— Боюсь показаться банальным, но эта роза вряд ли достойна вашей красоты!
Эту фразу могут до конца понять и оценить только девушки, которым еще не говорили таких комплиментов! Вот и эта — поплыла, заулыбалась, и ямочки на щечках сразу украсили ее.
— Вы на стажировке здесь?
Этот видный красавец не просто так, наверное, спрашивает, имеет, наверное, право спрашивать.
— Да, — тихо блеет она.
— Хорошо, очень хорошо, что наши ряды пополняются такими красавицами. Вашему командиру повезло, так и скажите ему. Впрочем, я сам скажу. У вас ведь тут этот... как его... Господи, забыл...
Курсантка тотчас приходит на помощь:
— Старший лей... Ой, капитан Куропаткин, позавчера только капитана получил.
— Да это я знаю. Как зовут — забыл. Старость не радость.
— Ну какой же вы старый, это бывает даже со мной. А зовут его Анатолий Анатольевич.
— Уже Анатольевич! Как же года летят! Но в сонме их, клянусь, не видел девушек прекрасней! Вы дадите мне надежду на новую встречу?
Курсантка прижимает к груди розу:
— Я и сегодня, после девятнадцати...
— Сегодня исключено, но мы еще увидимся, даю слово!
Вадим галантно кланяется ей, забегает в метро, а девушка зачарованно смотрит ему вослед...
Дверь в комнату милиции расположена правее от касс, Панин уверенно открывает ее и попадает в весьма просторный кабинет. За столом сидит сержант, напротив него Гречихин, а у дальней стены, на стуле, капитан рассматривает глянцевый журнал. К нему в первую очередь и обращается, протягивая руку, Панин:
— Толя, привет!
Капитан, обалдев, все-таки отвечает на рукопожатие. Вадим здоровается теперь и с сержантом, но продолжает говорить с офицером:
— С капитаном тебя! — Ставит на стол кейс, открывает, вытаскивает оттуда бутылку «Хеннесси». — Но выпьем не сейчас, тороплюсь, как... Но ты молодец, молодец, честное слово, так скоро и меня переплюнешь. — Только теперь он, кажется, замечает Мишку. — А этот раздолбай что опять натворил? Мишель, ты чего хороших людей грузишь?