Девушкам из маленького городка, особенно Нюре, пришлось немало испытать этих бед, вот почему картина, нарисованная Багрецовым, была близка им и понятна. Конечно, они знали, что плиты дают электроэнергию, но попросту не представляли себе будущее курбатовского открытия.
Вадим, чуточку смутившись молчанием девушек, присел на скамейку и проговорил:
- Теперь вы понимаете, что прыгать и плясать на этом поле я не могу. Совестно.
Кучинский слышал, что Димка произносит какие-то выспренние тирады, видел замерших перед ним девиц, но прерывать его не хотел. Он был уверен, что Димка скоро им наскучит и они опять пойдут танцевать. Но девушки его не звали, и Кучинский разозлился. Не привык он к такому отношению. В институте самые красивые и, как ему казалось, неглупые студентки добивались его внимания, а тут - подумаешь, невидаль, курносые красавицы из аккумуляторной!
Неподалеку от главного здания испытательной станции виднелся огромный белый цилиндр с конусообразной крышей. Оттуда доносилось прерывистое гудение.
- Павел Иванович новые аккумуляторы пробует, - вздохнув, сказала Маша. Наверное, скоро нам переучиваться придется.
Багрецов кое-что слыхал от Павла Ивановича о механическом аккумуляторе. Приезжали инженеры, установили его, но к испытаниям пока не приступали: что-то не ладилось в конструкции. Решили заменить мотор. А пока Павел Иванович пробовал старый. Основой всей этой системы служил гигантский маховик, вращающийся в безвоздушном пространстве. Днем его раскручивают электромотором, ночью он должен отдавать накопленную энергию. По словам Курбатова, инженерам удалось найти остроумное решение конструкции этого механического аккумулятора, и если они сумеют устранить некоторые его недостатки, то лучшего и желать нельзя.
Вадиму хотелось рассказать об этом Маше, проверить, можно ли с ней разговаривать серьезно или ей по вкусу лишь болтовня в стиле Кучинского.
- Представьте себе огромный маховик, - начал Вадим, широко разводя руками. - И вот...
Жорка вовсе не чувствовал себя побежденным. Он закурил трубку, небрежно повесил ее в угол рта, всем своим видом показывая полное презрение к "сухарям" и "начетчикам". Они портят жизнь девочкам, после работы даже отдохнуть не дают.
- Страшно интересно, - ядовито усмехнувшись, прервал Жорка Вадима. Потерпите немножко, Марусенька, и он расскажет вам о косинусе фи.
Вадим отпарировал:
- Тебя должен особенно интересовать этот косинус. Ведь это из-за него у тебя были разногласия с профессором? Кажется, они закончились двойкой?
Жорка быстро вынул трубку изо рта, хотел ответить обидчику зло, но опомнился. Не стоит ворошить столь неприятную тему.
- Эх, друзья, - вздохнув, сказал он примирительно, - и скучно и грустно... Мура все это. Подумаешь, какой веселый разговор завели.
Никто его не поддержал, а Маша - все же она электрик! - заинтересовалась техническими особенностями нового аккумулятора и стала расспрашивать Вадима, зачем выкачивали воздух из кожуха, как устроены подшипники...
Кучинского все это абсолютно не интересовало, но он ревниво следил за Димкиным успехом. Слушает девчонка, ничего не скажешь! И он приберег свой последний решающий козырь, которым не раз пользовался, чтобы поразить воображение слушателей и тем отвлечь их внимание на себя.
- Верно, все верно, - перебил он Димку. - Но к чему тут рассусоливать, когда через год-два никаких аккумуляторов не потребуется - ни механических, ни электрических. А из этих плиток, - он постучал носком по зеркальной поверхности, - гребешков наделают...
Вадим снисходительно взглянул на Жорку.
- Вот именно гребешков - предел твоих мечтаний.
- Это ты носом землю роешь. А сейчас уже атомный век. Ты разве ничего не слыхал об атомной батарее? Она сто лет может работать. И солнца для нее не требуется. Положил в карман целую электростанцию и пошел.
- Но ведь у нее ничтожная мощность! Какая уж там электростанция!
- Ничего, скоро сделают такую, что будь здоров! Приземленный ты человек, бескрылый. То ли дело, взял щепоточку атомного горючего... и привет, старик, я уже на Луне. Вот о чем нужно думать, а все остальное - скукота и отсталость. Надо, товарищ Багрецов, идти в ногу с передовыми идеями. Отсталых, как тебе известно, бьют.
Не хотелось спорить. Жорка все равно останется при своем мнении. Ссориться с ним в присутствии девушек тоже неудобно. Эх, сказал бы ему, Вадим, что, несмотря на всякие пышные слова насчет атомного века и космонавтики, Жорка не только отстал, но и тянет за собой других. Это о нем писал Маяковский, что много разных ракушек налипает нам на бока. А Жорка готов присосаться даже к космическому кораблю.
Чувствуя свою "победу", Кучинский решил ее закрепить и воспользоваться всем арсеналом имеющихся у него средств, чтобы вконец загипнотизировать девушек мечтой о самом необыкновенном.
Кстати говоря, жажда "красивой жизни", мечта о тепленьком местечке и пренебрежение к труду у молодых людей типа Кучинского всегда сочетается с увлечением экзотикой, далекой от великих дел, которыми занят наш народ.
Что интересует, что поражает Кучинского, к чему он стремится?
- Послушайте, девочки, - говорил он, оттирая плечом Багрецова. - Разве он умеет мечтать? Ну, скажем, вы про Атлантиду слыхали? Оказывается, существует на дне океана город и там живут люди. Вот это жизнь! Все девочки ходят в золотых туниках! А над ними стеклянный купол... Или вот еще: говорят, в каком-то море рыбаки видели морскую змею длиной в тысячу метров... Или я как-то читал заграничную книжку про путешествие в Галактику. Там этих космических кораблей тьма-тьмущая. Снуют взад-вперед. Хочешь - привезут тебя на Юпитер, хочешь - на Сатурн... Девочка там мне одна понравилась, главная героиня. Говорит: "Я простая звездная девчонка". Каково, а? И все это атомная энергия. Да вы знаете, что скоро хлеб не будут сеять, а обыкновенным образом добывать из воздуха?
- Не может быть! - всплеснула руками Маша.
- Ничего особенного. Атомная энергия. Нажал кнопку, и булка падает прямо тебе в руки.
- Манна небесная, - съязвил Багрецов. - Вот лентяев-то разведется!
Кучинский презрительно хмыкнул.
- А как же ты думаешь! Ишачить не будем. Ох, и жизнь, девочки, настанет, будь здоров! - Он оглянулся и, заметив, что из дверей главного здания - вышел Курбатов, заторопился. - Ну, мы еще поговорим. А пока - дела, миленькие, дела...
Сегодня Кучинский получил замечание за излишнюю веселость в лаборатории. Надо выбрать подходящий момент и во время вечерней прогулки начальника оправдаться перед ним.
"Собственно говоря, ничего особенного не произошло, - успокаивал себя Кучинский. - Стоит ли обращать внимание на мелкие придирки. На всякий чих не наздравствуешься. У стариков (а для него Курбатов таким и был) своя психология, свои взгляды. Во все времена и у всех народов они завидовали молодости. Их раздражает смех - пикнуть при них нельзя. Ходи по струнке, не смей возражать, покорно сноси капризы, а главное, почтительно выслушивай нравоучения и нотации. Ужасный народ, старики!"
Вытирая руки платком, Курбатов спустился по ступенькам. Издали улыбнулся Лидии Николаевне и, устало склонив голову, пошел по краю зеркального поля.
Жора бродил неподалеку. Может, старик сам его позовет?
Павел Иванович не думал, о старости. Он был в том цветущем возрасте, когда вместе с сединой приходит творческий опыт, без которого не рождается настоящая наука. До заката еще ой как далеко, а сколько уже сделано! Разве станет инженер Курбатов завидовать юности, ее робким шагам, синякам на коленках, когда еще не выбран настоящий путь! Не будет завидовать потому, что не захочет расстаться с опытом беспокойной, интересной жизни, которую он выбрал правильно. Прожитые годы неповторимы. Были они разные: и хмурые и солнечные, но всегда дорогие.