Ей казалось, что любовь может сделать все. Но не сразу. Она боялась разлуки. Ведь Павел Иванович сам говорил, что тут будет строиться медный комбинат, где обойдутся без всяких аккумуляторных: поставят волчки, вроде того, какой здесь испытывается, - и Нюра с Машей не нужны. С ненавистью прислушивалась Нюра к тонкому гудению распроклятого волчка, - этот непонятный бессердечный автомат может разлучить ее с Павлом Ивановичем.
А Курбатов ничего не замечал. Для него Нюра была одной из сотрудниц - и только. Правда, за последнее время Нюра ему чаще попадалась на глаза. Но какое это имеет значение для человека, у которого столько забот?
Ничего не зная о новой лаборатории, Нюра боялась лишь одного: приедет комиссия, примет опытное поле, и Павел Иванович уедет на другое строительство. Только бы выиграть время. Любовь делает чудеса. Узнает о ней Павел Иванович, узнает! Ну, а там уж пусть будет, что будет!
И вот, несмотря на разные причины, желания Нюры и Кучинского совпадали: надо оттянуть время строительства и пуска медного комбината. Пусть фотоэнергетическое поле испытывается подольше.
Перед отъездом на практику Кучинский зашел в главк к своему другу инженеру Чибисову, которому очень завидовал.
- Прощай, старик, не поминай лихом. Поеду рыть себе могилу. И черт меня дернул пойти на это отделение!
То и дело поправляя большие очки, молодой инженер говорил сдобным, солидным голосом:
- Ничего, поможем. Нажмем. Курбатов уже носится с новым проектом. А мы думаем - рановато. Нужна длительная проверка. Есть опасения, что слой его стареет.
- Но ведь с ним уже целый год ничего не делается.
- Откуда мы знаем? По отчетам?
- Не только. Вы ведь посылали своих представителей, и завод тоже посылал.
- Мы не верим их методике измерений.
- Кто не верит?
- Понимающие люди. - Чибисов снял очки и спрятал их в боковой карман. Тут есть одно серьезное дело. - Он оглянулся на дверь. - Как ни странно, но сами мы его не сможем разрешить. Вот если бы... - Чибисов не договорил и отвернулся.
- О чем разговор, старик?
- А не подведешь? Мы бы, конечно, своему поручили, но тебе удобнее, ты пока еще не в штате. - В этом "пока еще" был ясный намек, что дело не за горами. - Ты вроде как посторонний, это нам и нужно. Курбатов человек уважаемый, талантливый, но обидчивый до крайности. Попробуй ему скажи. что мы передали образцы плит "К-8" для проверки в другой институт, - такую истерику закатит, что только держись.
Кучинский высказал сомнение: ведь это же обычная практика, и никто никогда не обижается.
- Тут есть еще одна тонкость. - Голос инженера снизился до шепота. - В другом институте работает вроде как бы его конкурент. Не поладили они в свое время. Так вот, тот утверждает, что курбатовский слой стареет и что он может доказать это совершенно новым способом, отличным от обычной методики измерений. Дело большое, государственное. - Чибисов вздернул свое остренькое личико. - Надо поиспытать. Но тот человек не пойдет против Курбатова в открытую. Да ему никто и не поверит, скажут - из зависти подкапывается. Сам понимаешь, тут дипломатия нужна. Мы, конечно, могли бы запросить Курбатова официально, пусть пришлет образцы ячеек, которые работали на восьмом секторе. Но кто знает, какие он пришлет? Вынет из ящика стола - и все тут.
- А что, такие случае бывали?
- Нет, не скажу. Но ведь нас учат доверять и проверять. Так-то, друг Жора, - Чибисов похлопал его по колену. - Надеемся на тебя и ждем. Восьмой сектор не маленький, отколи кусочек и пришли. Услуга пустяковая, но уговор - не болтать. Способ пересылки выбери любой. Только, сам понимаешь, адресовать в главк не стоит. Мы бережно относимся к нашим работникам, тем более к Курбатову.
Что-то в этом поручении не нравилось Кучинскому. О начальнике четвертой лаборатории он слыхал много хорошего. Ребята, проходившие у него производственную практику, отзывались о нем - великолепно. Знакомая девочка, лаборантка, души в нем не чаяла. Говорила, какой он справедливый, честный, как он дело свое любит. Тогда к чему же эта тайная проверка? Но, во-первых, задание исходило от заместителя начальника отдела, так сказать, сверху, а во-вторых, он знает этого заместителя "как облупленного". Встретились на курорте, подружились, потом встречались на вечеринках, ухаживали за одними и теми же девочками. Короче говоря, друг проверенный. Такой не выдаст.
Намек на возможность устроиться в главке пришелся Кучинскому по вкусу. Да ради этого он душу дьяволу продаст, а не только выполнит пустяковую просьбу! Кроме того, Кучинский утешал себя мыслью, что дело это "большое, государственное". Может, действительно Курбатов ошибается: изобретатели особый народ, они настолько влюблены в свое детище, что не замечают в нем никаких недостатков. Приедет комиссия, формально, по старому методу проверит результаты годичной эксплуатации курбатовских ячеек и вынесет решение строить огромное фотоэнергетическое поле для будущего комбината. Ясное дело - миллионы полетят в трубу.
Нет, Кучинский этого не допустит. Он выполнит задание Чибисова. Несомненно, проверка в другом институте даст отрицательные результаты. Курбатовский слой стареет. Надо отложить строительство комбината. В награду за услугу Жора Кучинский будет назначен вторым заместителем начальника отдела. А это уже предел мечтаний.
Нехорошо, конечно, желать несчастья другому. Да и медный комбинат нужен не Курбатову, а стране. Разве Кучинский не хочет, чтобы советские люди овладели энергией солнца, чтобы преобразилась пустыня, появились бы в ней заводы, города, сады? Очень хочет. К тому же он комсомолец, и ему должны быть чужды шкурные интересы. "Но разве нельзя подождать один год? - успокаивал себя Жора. - Конечно, можно".
И вот он прилетел на практику. Ему поручили малоинтересную работу по исследованию схем соединений в курбатовской плите. Работа велась в лаборатории, а на поле ему делать было нечего. Лишь изредка в перерыв, если на поле задерживались другие работники, появлялся там и Кучинский. Это не доставляло ему удовольствия - от солнца никуда не спрячешься.
Однажды на зеркальном поле появился торжествующий Димка, сбросил с Тимофея кепку и вместо нее нахлобучил на друга по самые уши огромную соломенную шляпу.
- Носи сам это воронье гнездо! - отмахивался Бабкин.
Но Димка не дал ему сдернуть шляпу, стукнул слегка по макушке, и Бабкин услыхал, как что-то зажужжало, подул ледяной ветерок. Он обдувает потное Тимофееве лицо, забирается за шиворот и гонит оттуда испарину.
- Каково? - заглядывает Димка под шляпу. - Арктика в пустыне! Смотри, не замерзни.
Бабкин догадался, что в шляпе моторчик от лентопротяжного механизма, привезли с собой запасной, думали, не потребуется, да вот пригодился для фокусов.
- Ну, догадался? - спрашивает Багрецов.
Тимофею пока еще не все ясно, он медлит. Ага, значит, так: на самой макушке круг, вырезанный из курбатовской плиты (вот зачем он выпросил его у Лидии Николаевны), посредине кнопка - кстати, место не очень удачное, - Димка нажимает ее, и включается моторчик. Выходит, что моторчик работает от солнца. Крутится вентиляторная вертушка и гонит воздух по резиновым трубочкам прямо под шляпу. Вот и все.
- Нет, не все, - возражает Димка. - А откуда же холод?
Димке приятно мучить Тимофея загадками. Под самым его носом он машет шляпой, а внутрь заглянуть не дает.
- Подумаешь, удивил! - наконец догадался Бабкин. - Тебе зачем сухой лед понадобился?
В самом деле, зачем? Димкино охлаждающее устройство было примитивным, но не лишенным остроумия. Вентилятор засасывает воздух, гонит его по змеевичку, Димка запрятал его в коробку из-под зубного порошка, туда же положил и сухой лед. Коробка, конечно, ледяная. Чтобы не застудить голову, коробка обмотана войлоком. Конструкция работала просто и надежно. От змеевичка расходились резиновые трубки, они обдували холодом лицо, шею, плечи. Из чисто эстетических соображений, чтоб не сияла плита, как лысина, Димка прикрыл ее марлей.