Женщина закричала, и Марк отступил. Отступил перед ее холодным взглядом и горьким осознанием, что она не шутит. Его жена, которая умерла шесть недель назад, понятия не имела, кто стоит напротив нее. Она видела в нем чужого. Даже хуже. Она смотрела на него испуганным взглядом, каким изучают зловещего незнакомца.
— Сандра, пожалуйста, объясни мне, что…
Марк не успел закончить предложение. Он уже разговаривал с закрытой дверью.
15
Нежелание принимать. Вытеснение. Отрицание.
Обессиленный, он поковылял вниз по лестнице, задаваясь вопросом, относятся ли галлюцинации к типичным побочным явлениям первой фазы траура. Затем вспомнил о статье, в которой писали, что фаза траура удивительным образом идентична фазе умирания. Как и семья покойного, смертельно больной в первые недели отказывается принимать ужасную правду.
Вытеснение. Отрицание. Забывание?..
Марк вцепился в перила. Не только из-за головокружения, а прежде всего потому, что хотел ощутить прохладную древесину под пальцами. В первый момент она показалась ему влажной, даже немного неприятной, словно он прикоснулся к чему-то мертвому, но тем не менее он хоть что-то чувствовал.
«Я живой. Возможно, я теряю рассудок. Но я жив».
И боль в животе стала тому подтверждением. Уже через несколько метров у него закололо в боку. Но это было несравнимо с душевной болью, которую причинил ему испуганный холодный взгляд Сандры.
«Она меня не узнала. Если это вообще была она».
Держась за перила, Марк спускался по лестнице и думал, не подводит ли его мозг. Не снится ли ему все это и не достаточно ли просто проснуться? Но что означает этот сон? Почему на двери значится другая фамилия и он не может попасть в собственную квартиру? Но отчего тогда у него все еще болят пальцы ног, которые Сандра прижала дверью?
Марк остановился между третьим и вторым этажом. Его взгляд упал на пару детских сапожек, которые выглядели так, словно ждали прихода Николауса. Они принадлежали единственному человеку, с которым — за исключением смотрителя дома — он перекинулся парой слов после переезда. Эмили. В выходные, когда не шел дождь, она устраивала во дворе маленький блошиный рынок и продавала вещи, которые имели ценность лишь в глазах шестилетней девочки. Марку ничего из этого не было нужно, но тем не менее он быстро стал ее первым покупателем. Он просто не мог пройти мимо Эмили, не купив какой-нибудь шарик, точилку для карандашей с мотивом из «Книги джунглей» или букетик засушенных цветов. На секунду он задумался, не позвонить ли в дверь ее матери.
«Извините? Я знаю, это звучит странно. Вы меня не знаете. Но не могли бы вы разбудить Эмили? Она должна подтвердить моей умершей жене, что я живу здесь, чтобы она впустила меня в мою квартиру».
Он горько рассмеялся и вдруг понял, почему некоторые люди сидят на скамейках в парках и разговаривают сами с собой. Тут жужжание наручных часов напомнило ему о том, что пора принять таблетки. Таблетки, которые ждали его в зеркальном шкафчике в ванной комнате; в квартире, доступ в которую был ему закрыт, потому что его считавшаяся мертвой жена не хотела ни узнавать его, ни впускать внутрь.
Он решил сначала пойти к своей машине. После аварии, которую он устроил на автомобиле Сандры, Марк лишь однажды ездил на серебристом «мини», когда должен был поменять повязку. В тот день он испытывал такую всепоглощающую скорбь, что боялся упасть в метро. С тех пор он хранил в бардачке запасную упаковку медикаментов.
— Так мы и сделаем, — сказал Марк самому себе. Как только он справится с головной болью, придумает какой-нибудь план. Возможно, он и правда сошел с ума. Возможно, скорбь лишила его рассудка. Но пока он в состоянии передвигать ноги и размышлять об абсурдности ситуации, не станет действовать сгоряча.
Его намерение не продержалось и двух минут. Когда Марк вышел из подъезда в промозглый ноябрьский вечер, ему стало ясно, что серебристый «мини» больше не стоит на привычном месте. Исчезли и все другие машины, которые там обычно парковались. Вместо этого на ветру покачивалось несколько ржавых знаков «Остановка запрещена», которых он не заметил во время разговора с медсестрой.
Марк втянул носом холодный воздух. Тот пропах влажной листвой и отходами, которые поднялись на поверхность в переполненных канализационных каналах. Затем, чтобы унять дрожащие пальцы, Марк опустился на колено у бордюра и завязал шнурки. В этот момент на улицу завернула полицейская машина и медленно покатила по мостовой. Проезжая мимо, полицейские в униформе подозрительно оглядели его.
Марк поднялся и задумался, не подать ли знак, чтобы патрульная машина остановилась, но упустил момент, и «фольксваген» повернул за угол.