II
Одного я не могу уразуметь: когда ты замужем, как добиться, чтобы в жизни — как прежде — и дальше что-то происходило. Когда ты не замужем, все происходит само собой. Ты знакомишься с мужчинами, путешествуешь, усваиваешь разные уловки, читаешь Троллопа[7], пробуешь суши, покупаешь ночные сорочки, бреешь ноги. Потом выходишь замуж, и ноги спокойненько обрастают заново. Я люблю повседневный уклад замужней жизни, люблю прикидывать, что приготовить на ужин, как развесить картины и сколько мы должны Ричардсонам. Но жизнь замедляется, дни еле ползут. Все лето, пока Марк, под предлогом визитов к дантисту, тайком встречался с Телмой, я стряпала. Я зарабатываю деньги тем, что пишу кулинарные книги. И пока я открывала совершенно новый и стопроцентно надежный способ сварить яйцо в мешочек за четыре минуты и достигла совершенства в салатных заправках, мужнины шашни меня не очень волновали. (Даже теперь мне не верится, что Марк рискнул бы навсегда лишиться моей заправки. Таких заправок днем с огнем не сыскать.) А до этого сколько времени я потратила на выбор обивки, на кушетки и поэтажные планы! Марк достиг известности как газетный обозреватель, я — как кулинар, а мы с ним достигли успеха в борьбе со строительными подрядчиками. Сперва мы сражались с вашингтонским подрядчиком: помимо прочих дикостей, он умудрился настелить наш ковер на седьмом этаже вашингтонского универмага; потом пришел черед битвы с подрядчиком из Западной Виргинии, который напрочь забыл про парадную дверь.
— Да за городом никто парадной дверью не пользуется, — отмел он наши претензии; то же самое мы услышали про отсутствующую аптечку и держатель для туалетной бумаги. Чтобы уладить недоразумения с подрядчиками, мы наняли специалиста по урегулированию конфликтов, это был венгр по имени Ласло Памп. Тут-то и начались серьезные недоразумения. Ласло снес в гостиной стену — и исчез. Мы позвонили ему домой. К телефону подошла его жена и сказала, что у него умер отец. Спустя неделю она сообщила, что у него сдохла собака. Еще через неделю — что умер его психиатр. В конце концов мы дозвонились до Ласло. Он сказал, что у него рак.
— У него рак, — положив трубку, докладываю я мужу.
— Чушь, — фыркает Марк.
— Такими диагнозами не бросаются, — говорю я.
— Еще как бросаются, — возражает Марк. — Особенно подрядчики. Врут напропалую. Слушай, а давай к нему съездим. Посмотрим, как он выглядит. Если нормально, я его пришибу.
— Съездить к нему мы не сможем, — говорю я.
— Почему? — удивляется Марк.
— Потому что не знаем, где он живет.
— Найдем адрес в справочнике, — парирует Марк.
— Не найдем, — говорю я. — Его адреса нет в справочнике.
— Как это нет? — удивляется Марк.
— Нет, и все. С недавних пор это в порядке вещей.
— И чьих же адресов нет в справочнике? — спрашивает Марк.
— Объясняю: адресов тех, кто не хочет стать трупом. То есть тех, кого хотят укокошить. Чего ты на меня-то злишься?
— Ничуть я на тебя не злюсь, — говорит Марк.
— Что же тогда ты на меня орешь?
— Потому что здесь, кроме тебя, никого нет.
Я заплакала:
— Терпеть не могу, когда ты злишься.
— Да не злюсь я на тебя, — говорит Марк. — Я тебя люблю. И ничуть на тебя не сердился.
— Знаю, — говорю я, — но мне все равно страшно. Ты напоминаешь мне моего отца.
— Но я же тебе не отец. Повторяй за мной: Марк Фелдман мне не отец.
— Марк Фелдман мне не отец, — повторяю я.
— Я разве толстый? — спрашивает Марк.
— Нет.
— Я лысый?
— Нет.
— От меня пахнет супинаторами доктора Шолля?
— Нет.
— У защиты вопросов больше нет, — заключает Марк.
Обычно у нас тем все и кончалось: мы против целого света, самая отважная вашингтонская пара ведет борьбу со сферой обслуживания и ее автоответчиками. Но не об этом речь. Я летела в Нью-Йорк с ощущением полной безысходности, а в глубине души исподволь росло облегчение: все, никаких больше обивок, кушеток и битв с подрядчиками! В том же уголке души шевелилась мыслишка: ну вот, Рейчел Самстат, наконец с тобой что-то происходит.
Так меня зовут — Рейчел Самстат. С рождения. Я и в браках не меняла фамилию. В первом замужестве менять отказалась, потому что мне не нравилась фамилия мужа, а ко второму я уже приобрела некоторую, пусть и скромную, известность под именем Рейчел Самстат. Мои кулинарные книги хорошо раскупаются. В них я непринужденно болтаю с читателем, а кулинарные рецепты сообщаю как бы между прочим. Я посвящаю целые главы друзьям и родственникам, поездкам и путевым впечатлениям, попутно вставляю в текст рецепты. Ну а потом появилась моя кулинарная телепрограмма, и продажи книг, естественно, подскочили.
7
Энтони Троллоп (1815–1882) — английский писатель, один из крупнейших романистов XIX века.