– Я убила человека, обладающего Взглядом, – сказала я с раскаянием. – А ведь он только делал свое дело. – Я рассмеялась, и смех мой прозвучал цинично. – Знаешь что, Кел? Я тогда решила, что он будет последним человеком, которого я убью… другого убийства мне было бы просто не вынести. А теперь смотри, что я устроила у причалов. – Я кивнула в сторону гавани. – Изза меня только что погибли ни в чем не повинные моряки. В результате несчастного случая…
– Ах, похоже, у нас с тобой у обоих так получилось, – сказал Кел. – Мы случайно поубивали невинных.
Мы обменялись взглядом, который говорил о многом, и я переменила тему. О своей вине я подумаю потом…
– Как ты сюда попал? – спросила я. – Эларн говорил, что ты был на Тенкоре. А море сейчас слишком бурное для баркасов… и что это ты говорил о наводнении?
– Ну, нас предупредили гхемфы. В море бушует ураган, который совпал с самым высоким приливом в году. Эларн загорелся желанием добраться до Ступицы, чтобы помочь – предупредить жителей. Так что я отправился с ним вместе. Не мог я потерять и тебя… как потерял Джастрию.
– Ах… – Я задумалась о том, что услышала… о том, что из этого следовало. Было так приятно чувствовать руку Кела, обнимающую меня. Он не был Тором, и я против этого больше не возражала. – Меня освободили гхемфы. Благодаря тебе.
– Нам они помогли тоже – Эларну и мне. И еще одному пареньку, приятелю Эларна. Мы перевернулись в том кипящем котле, в который превратился залив. Я уж тогда подумал, что присоединюсь к Сотворению. Это было совершенно безумное путешествие, скажу я тебе, и странный способ смерти для горца: утонуть в океанской воде.
– А почему гхемфы не предупредили о наводнении Совет хранителей? – спросила я и поморщилась: снизу донесся звук еще одного взрыва. Нет уж, никогда больше я и близко не подойду к черному порошку…
– Они и предупредили, только Датрик не пожелал отнестись к их словам серьезно, – потому что это были гхемфы.
– Провалиться дураку в Великую Бездну! Неужели он никогда ничему не научится? А ты… на тебя что, напала морская лихорадка – отправиться по заливу в такую погоду? Тебе очень повезло, что ты остался в живых!
– Ага, наверное. Я хотел задержаться, когда мы догнали «Гордость хранителей» у самого входа в гавань, но гхемфы сказали мне, что они занимаются твоим освобождением. Поэтому, добравшись до берега, мы попытались предупредить жителей Ступицы. Этим я и занимался до того момента, когда учуял тебя на причале. К счастью, нам поверили гильдийцы и менодиане. Патриархи сразу же принялись эвакуировать своих прихожан. Датрик же, с другой стороны… – Келвин покачал головой, словно не мог поверить в такую человеческую глупость. – Даже Фотерли отправился на берег, вместе со всеми своими сестрами и их детьми. Эти двое – Датрик и Фотерли – устроили политическое состязание, чтобы показать, кто из них больше заботится о народе Ступицы. Изза их соперничества погибнут люди… – Келвин неожиданно умолк, потом прошептал: – О Сотворение, вот оно, девонька…
По какомуто совпадению солнечный луч пробился сквозь тучи и на краткий великолепный момент засиял на гребне несущейся по заливу приливной волны, которая росла все выше и мчалась все быстрее между сужающимися берегами. Мы были далеко от берега, но все равно слышали ее рев, похожий на гром. В пене, венчающей волну, вспыхивали радуги.
Вдоль края берега, от верфей до дворцов на другом краю бухты, цепочка силвов установила и сомкнула свою защиту. По крайней мере такое, наверное, имелось намерение… Это должно было бы выглядеть как серебряный филигранный занавес, поддерживаемый пульсирующими столбами голубого света, огромный бастион – но мой Взгляд различал все слабые места. В защите были прогалы: некоторые неопытные силвы неправильно оценивали расстояние до своих соседей, но никто не догадывался об этом, потому что чужие чары силвы не видели. Другие сделали свои участки барьера недостаточно высокими, поскольку не имели представления о том, с чем им предстоит бороться. Я смотрела на все это с растущим ужасом, предчувствуя, свидетельницей какого кошмара окажусь. Гибель силвовхранителей… уничтожение элиты государства.
Конец целого образа жизни…
Приливная волна ударила в волнолом с грохотом, который мгновением позже донесся до нас, и просто пронеслась над ним; напор воды еще усилился изза отката от скал более высокого дальнего берега залива. Бухта стала походить на кипящий котел. Прилив подхватил стоящие на якоре суда и швырнул их на набережную, как листья, сорванные ураганом. Волна обрушилась на суда, стоявшие у причала, на верфи и наконец достигла установленной силвами защиты. Некоторые ее части рухнули еще до этого, потому что ее создатели в панике обратились в бесполезное бегство. Те же, что остались на месте, с тем же успехом могли бы противопоставить волне преграду из пуха или паутины. Мужчины и женщины, пытавшиеся остановить наводнение, оказались смыты, как будто их и не было. Корабли прилив выбросил на сушу, как мякину. Более низменные части города исчезли под водой. Дома на набережной развалились, как куличики из песка. От пожара не осталось и следа, и даже дым развеялся.
Мы с Келвином вцепились друг в друга, оцепенев от шока, не в силах выговорить ни слова. Мы знали, что гхемфам многое известно об океане, мы верили им – и все же такого не ожидали. Такого… такого опустошения. Вокруг нас стояли, словно окаменев, люди и разинув рты потрясенно смотрели на гибель своего города. Над разрушенной столицей общественные здания на холме Совета высились нетронутыми во всем своем великолепии – театр, молельный дом, богадельня, университет, Коммерческая коллегия и, конечно, здание самого Совета. На улицах у подножия холма дома рухнули или были смыты волной; обломки кораблей, городских и портовых строений перемешались, как будто какойто обезумевший бог встряхнул весь мир. Когда вода наконец стекла обратно в бухту по каналам, которые раньше были улицами, и ужас медленно отпустил нас, стало видно, что от Ступицы остались лишь руины, утопающие в грязи. В воде гавани на волнах покачивались сорванные с домов крыши вперемешку с разбитыми судами, вырванными с корнем деревьями, трупами животных, телами утонувших жителей…
– О Сотворение, – прошептал Келвин, – бедный Эларн…
Позади нас один из патриархов призвал толпу к молитве, и люди один за другим начали опускаться на колени. Ктото тихо плакал.
Я повернулась к Келвину:
– Почему Тор не отправился с вами? У него было бы больше возможностей убедить советников в приближении катастрофы, чем у горца и простого пловца.
Может быть, у меня и не было его тонкого нюха, но я сразу поняла, что отвечать на этот вопрос Кел не хочет. Он явно боролся с собой и наконец сказал:
– Райдер счел, что советники получили свой шанс, когда их предупредили гхемфы. Советники не захотели слушать. Если верить Райдеру, предостережение было послано Богом, и хранители предпочли не обратить на него внимания.
Подозреваю, что Келвин мог бы рассказать и больше, но не захотел этого делать. Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами от горькой иронии случившегося.
– Раньше он таким не был…
– Ну да, я знаю. Он принял лекарство, – мягко добавил Келвин. – Может быть, теперь он снова станет таким, как прежде.
Я покачала головой:
– Ах, Кел, никто из нас никогда не станет прежним. Никогда. – Я еще раз оглядела разрушенный город и подумала о погибших. О людях, которых я знала… о тех, кого я убила. – Кел, я так устала… От всех смертей. От всех убийств. От вечного существования на острие ножа. Вся моя жизнь только из этого и состояла… и я больше не хочу так жить!
Мой запах, конечно, сказал ему больше, чем слова. Кел коснулся моего лица кончиками пальцев. Потом, показав на раскинувшийся под нами безрадостный ландшафт, предложил мне единственное утешение, которое имелось:
– Они все равно погибли бы от наводнения. – Я закусила губу, не в силах говорить. – Ах, девонька, скажи мне прямо, чего хочешь: я человек простой, мне нужно услышать все своими ушами.