Потеряв равновесие, Рогген свалился с седла. Он тяжело приземлился и откатился в сторону, чтобы не быть растоптанным двумя чудовищами. Рогген едва удержал меч в руках. Фекулус издал торжествующий крик и нанес удар. Рогген снова откатился в сторону, и черный клинок вонзился в землю. Оспенный рыцарь был слишком силен, чтобы пытаться парировать его удар.
Когда Рогген поднялся на ноги, Борона сбила с ног чумного зверя и набросилась на него. Отшатнувшись, Фекулус с трудом выбрался из седла. Рогген бросился на оспенного рыцаря, но Фекулус крутанулся и его меч прочертил дугу, едва не обезглавив Роггена. Рыцарь Борозды вонзил клинок в проржавевшую дыру в нагруднике противника и был вознагражден стоном. Рука Фекулуса метнулась вниз, схватившись за клинок.
– Хороший удар, сэр, но все напрасно, – прошипел оспенный рыцарь, дернув Роггена вперед и вонзив деревянный клинок глубже в себя. Он поднял свой меч. Роггену пришлось бросить оружие и отскочить в сторону, когда последовал удар.
Над головой прогремел гром. Капля дождя упала Роггену на затылок, когда Фекулус повернулся к нему, глухо смеясь. Он вырвал из груди меч Роггена и бросил его к ногам человека. Оспенный рыцарь посмотрел на небо, потом снова на Роггена.
– Фу, сэр, фу. Неужели вы бросите свой клинок, словно трус? Поднимите его.
Рогген инстинктивно наклонился, чтобы схватить меч. Он осознал свою ошибку мгновение спустя и увернулся от удара, который раскроил бы ему череп. Несмотря на скорость, острие меча Фекулуса ударило его по нагруднику и сбило с ног в грязь. Из легких Роггена вышел весь воздух. Задыхаясь, он лежал под дождем.
Над ним навис Фекулус.
– Прошу прощения, сэр Рогген. Но на войне все средства хороши, не так ли? – Он поднял клинок обеими руками. Когда тот начал опускаться, Рогген вскинул руки, надеясь, возможно, поймать его или, по крайней мере, поглотить часть удара.
– Я знал, что гнилое мясо не имеет чести, – прошипел дух ежевики, когда его форма изогнулась и задрожала, словно расширяясь. Выводок ежевики устремился вверх и зацепил опускающийся клинок. Фекулус испуганно закричал, когда его оружие вывернулось из руки. Ежевика зацепилась за его шлем и горжетку, пробиваясь сквозь щели, и оспенный рыцарь пошатнулся. Дух ежевики вырвался из обрубка Роггена, словно ядовитая гадюка, и стал извиваться вокруг головы Фекулуса. Рыцарь попятился, цепляясь за лозы и пытаясь разорвать их.
– Мясо, если тебе дорога твоя жизнь, ты поищешь свой меч, – пронзительно закричал дух. Рогген сделал, как он велел, схватив рукоятку меча. Развернувшись, он вонзил клинок в спину Фекулуса. Острие из железного дерева пробило проржавевшую нагрудную пластину рыцаря, волоча за собой кусок сгнившего черного мяса. Фекулус сжался. Потом со стоном упал на колени и повалился вперед, словно срубленное дерево.
Рогген вырвал меч и повернулся к завизжавшей Бороне. Демигриф сидела на своем противнике, который содрогался в предсмертной агонии. Бока зверя были измазаны кровью, а перья прилипли к затылку от дождя, но он снова закричал, не сводя яростного взгляда с оставшихся гнилоносцев.
Рогген ощутил удар арбалетного болта прежде, чем услышал звон тетивы. Болт, вонзившийся в нагрудник, заставил его пошатнуться. Фекулус сказал, что его слуги не будут вмешиваться, однако не обещал, что те не попытаются закончить начатое им. Вторая стрела скользнула по щеке Роггена, разорвав плоть.
Прежде чем он успел свистнуть Бороне, он услышал крик и увидел, как что-то потянулось вниз с кроны над головой, чтобы схватить несчастного гнилоносца. Воин исчез в ветвях, издав лишь крик, ознаменовавший его пропажу. Из подлеска выскочили бледные фигуры, окутанные корой. Едва различимые в нарастающем ливне, они, шипя и посмеиваясь, набросились на чумных воинов.
Шипастые лозы поймали очередного гнилоносца и поволокли по мокрой земле. Он исчез из виду среди густо растущих цветов, которые заглушили его крик. Еще одного оттащили назад, к деревьям, словно бы заарканив. Его крики становились все тише и тише в течение долгих мгновений, прежде чем смолкнуть насовсем.
Остальные сорвались с места и побежали, пробивая себе дорогу через хохочущих древесных жителей. Ржавые клиники безрезультатно впивались в ветви коры, а проржавевшая броня оказалась слабой защитой от острых когтей. Еще двое упали, а остальные скрылись за деревьями. С пронзительным победным криком изгнанники набросились на беглецов, прежде чем утащить их в темноту лесных дебрей. Гнилоносцы выли и царапали грязную землю, но все безрезультатно.
По поляне эхом разнеслись крики. Рогген знал, что остальным не скрыться, как бы быстро они ни бежали. Прихрамывая, он подошел к трупу оспенного рыцаря, на ходу вытаскивая из нагрудника болт. Когда действие адреналина стихнет, придет боль. Его отрубленная рука болела сильнее, чем когда-либо. Он устало опустился на землю рядом с трупом и посмотрел на заросли ежевики.
– Ты жив?
– Конечно жив. Я не мясо. Меня не так легко сломать.
Рогген вытянул обрубок. Ежевика сжалась и опутала его предплечье.
– Благодарю за помощь.
– Я сделал это не ради тебя.
– Не сомневаюсь.
– Ты ранен, – произнес дух после паузы.
– Мне станет еще хуже, если изгои вернутся до того, как мы уйдем. У меня такое чувство, что, как только их кровь вскипит, они будут не в настроении обеспечить мне безопасный проход.
Еле дыша, Рогген с трудом поднялся на ноги. Он подошел к скрюченным корням, где лежал забытый топор и снял плащ. Подойдя ближе, он увидел, что льющаяся с камней вода, стала прозрачной. Грязь, которой они были осквернены, исчезла. И, несмотря на вонь дыма, воздух почему-то казался чище. Рогген не мог сказать, было ли это из-за дождя или из-за его молитв. Возможно, Леди Листвы наблюдала за ним.
Он опустил свой плащ в чистую воду, а затем неуклюже перевязал вздувшийся нарост. Он свистнул, и Борона рысью направилась к нему. Приблизившись к наросту, она сперва отшатнулась, но успокоилась, когда Рогген шепнул ей на ухо. С огромным усилием он привязал свою промокшую добычу к седлу и подтянулся.
– Что теперь? – прошипел дух, когда Рогген заставил Борону идти вперед. Демигриф вприпрыжку побежала с поляны, но из-за ран не так быстро как обычно. Дождь лил не переставая. Рогген больше не слышал ни треска огня, ни криков гнилоносцев.
– Что ты имеешь в виду?
– Топор. Кому ты его отнесешь? Вечной Королеве или Грунгни?
– Не нужно задавать этот вопрос. – Рогген покачал головой. – Я дал клятву. – Он поднял обрубок. – Топор за руку, как и было оговорено в роще железных деревьев.
Наступило долгое молчание. По ним хлестал дождь, а деревья склонялись над ними. Но вот дух произнес:
– Меня зовут Криаэль. Когда-то я был известен как Рыцарь Беспорочной Песни. И я тоже дал клятву.
Рогген улыбнулся.
– Возможно, ты снова станешь известен, мой друг.
– Возможно. И может быть, в тот день мы снова будем сражаться бок о бок… Рогген.
– Если на то будет воля Леди Листвы, мой друг, – рассмеявшись, произнес Рогген. – Если на то будет ее воля.