Его лошадь отклонилась в сторону, заржав от боли, и Джахангир потерял равновесие, но быстро восстановил его, умудрился успокоить лошадь и нашел стремя. А потом нападающий бросился на него еще раз. Падишах успел пригнуться к шее своей вороной, и меч противника просвистел в нескольких дюймах над его плюмажем. Раджа был настоящим воином, который выбрал его из всех участников схватки, но у Джахангира было время обдумать свои действия, пока он разворачивал лошадь, чтобы оказаться с этим человеком лицом к лицу. Оба противника пришпорили своих животных и одновременно бросились навстречу друг другу. На этот раз Джахангир целился в шею противника. Сначала его оружие скользнуло по стальному нагруднику, а потом вошло в плоть раджи, разрезая его сухожилия.
В то же время Джахангир почувствовал жалящую боль в том месте, где кривой клинок раджи, разрезав его перчатку с высокой кожаной крагой, коснулся его руки, из которой сразу же полилась кровь. Быстро повернувшись, падишах увидел, как его противник медленно наклонился в седле, а затем упал на пыльную землю, ударившись так сильно, что даже отпустил зажатый в правой руке меч.
Джахангир спрыгнул с седла, и полупобежал-полузахромал – из-за поврежденного колена – в сторону поверженного мужчины. Несмотря на то что яркая кровь, выливаясь из раны на шее, заливала его густую черную бороду, а потом попадала на его нагрудник, раджа все еще пытался встать на ноги.
– Сдавайся! – потребовал Джахангир.
– И закончить жизнь у тебя в темнице? Ни за что. Я умру здесь, на красной земле моих предков, которые владели ею гораздо дольше, чем вы хотели ее захватить. – Эти слова раджи смешивались с бульканьем крови у него в горле, но он собрал остатки своих сил и вытащил из ножен, спрятанных в сапоге, длинный кинжал с зазубренным лезвием. Однако еще до того, как враг смог поднять руку, чтобы нанести удар, меч Джахангира вновь опустился на его шею, прямо под адамовым яблоком, и практически отделил голову раджи от его тела. Его противник откинулся на землю, окрашивая кровью глину вокруг себя. Его тело дважды дернулась, и он замер – на этот раз навсегда.
Джахангир стоял над бездыханным трупом. Его собственная кровь не останавливаясь текла из раненого предплечья, заполняя пальцы перчатки чем-то теплым и липким. Чувствительность в его колене быстро возвращалась, но принесла она только острую боль. Сорвав шейный платок своей раненой рукой, Джахангир грубо стер кровь с колена в том месте, где копыто лошади рассекло не только кожу, но и верхний слой розоватого жира, под которым виднелись ярко-красные мышцы.
Его легко могли убить – он мог потерять жизнь и трон задолго до того, как удовлетворил бы все свои амбиции. Почему же он решил лично возглавить кампанию против раджи Мирзапура, который сейчас лежит перед ним, поверженный во прах, вопреки советам своих советников? Почему он сам возглавил атаку на ряды противников, намного обогнав своих телохранителей, так же как сделал это во время битвы против Хусрава? Ведь раджа в конечном итоге не представлял никакой угрозы для его трона – он был просто непокорным вассалом, правившим крохотным государством на границе пустыни Раджастхана, который отказался платить ежегодную дань в сокровищницу падишаха. Частью ответа на эти вопросы было то, что Джахангир не уставал повторять своим советникам: он должен продемонстрировать всем, что не потерпит инакомыслия от своих вассалов, какими бы могучими или смиренными те ни были, и что он никому не может перепоручить задачу наказания бунтовщиков. Но самому себе правитель должен был признаться, что это была не единственная причина, по которой он лично возглавил кампанию. Война отвлекла его от мыслей о Мехруниссе, от Агры и от практически непреодолимого желания увидеть ее, несмотря на предупреждение суфия.
Неожиданно почувствовав слабость от жары и потери крови, Джахангир крикнул, чтобы ему принесли воды. А потом мир закружился у него перед глазами…
Через несколько мгновений он пришел в себя и увидел, что лежит на одеяле, расстеленном на земле, а двое серьезного вида хакимов наклонились над ним и пытаются обработать и зашить его раны под палящим солнцем. С вернувшимся сознанием пришла неожиданная мысль. Теперь, когда раджа мертв и военная кампания закончена, он легко может вернуться в Агру к моменту празднования наступления Нового года. Эти празднества наверняка дадут ему возможность хотя бы еще раз увидеть Мехруниссу, не нарушая при этом наставлений суфия не предпринимать к этому никаких шагов. Несмотря на острый укол боли, последовавший за тем, как игла проткнула кожу на его предплечье, когда хаким сдвинул вместе края его раны, Джахангир не смог сдержать улыбки.