«Может, в следующем году», – говорила она. Или: «В университете ты сможешь выбрать любые предметы, какие только захочешь».
Я до сих пор помню, как, отвечая на этот вопрос, она всегда избегала моего взгляда.
Жаль, что я не могу читать на китайском. По-настоящему читать. Я до сих пор знаю несколько основных иероглифов, таких как wo и ni – я и ты.
И mama. Мать.
Но я не могу прочитать, кому адресовано письмо. Не могу даже понять, кто его написал, – хотя несколько догадок у меня есть.
– Это от моей… waipo? – Cлоги слóва, означающего «бабушка по материнской линии», застревают у меня в горле. «Уай пуа» – примерно так это звучит. Я помню, как папа учил меня этим словам, но не думала, что когда-то придется использовать их в контексте, относящемся ко мне самой.
Сколько все-таки горькой иронии в том, что китайская и тайваньская кровь течет по моим венам, но язык при этом знает мой ирландско-американский отец.
Почему мама была такой упрямой? Почему забросила мандарин и разговаривала с нами только на английском? Этот вопрос я задавала себе тысячу раз, но никогда еще с таким отчаянием, как сейчас – глядя на эти загадочные иероглифы. Я всегда считала, что однажды она мне ответит.
Папа прочищает горло.
– Это написал твой waigong. Но письмо от них обоих.
Я киваю.
– И?
– Оно адресовано тебе, – говорит он с недоверием.
Возбуждение, и волнение, и надежда, и страх смешиваются где-то в глубине желудка. Много лет я ждала, когда смогу встретиться с ними. Неужели это наконец произойдет?
Одна из фотографий выпадает из стопки. Жесткую, с хрустящими уголками, ее явно хранили очень бережно.
На снимке моя мать в больших очках с толстой оправой, в светлом платье, на губах полуулыбка. Она выглядит совсем молодо, кажется, еще подросток. Наверное, эту карточку сделали до того, как она уехала из Тайваня на учебу в Америку.
Была ли она счастлива тогда? Этот вопрос заполняет собой все пространство вокруг меня, неся с собой синеватое прикосновение грусти.
Я слышу звук быстро втягиваемого воздуха. Подняв глаза, я вижу, что папины губы сжались в тонкую линию. Такое ощущение, что он задержал дыхание.
– Пап?
– М? – он неохотно отрывает глаза от фотографии.
– Можешь прочитать мне письмо?
Он несколько раз моргает, затем откашливается. Принимается читать. Поначалу медленно, затем – встраиваясь в ритм; его преподавательский голос звучит громко и чисто.
Мандарин необычайно музыкален: тона то стремятся вверх, то падают вниз, каждое слово будто маленькими волнами накатывает на другое. Время от времени мне удается уловить знакомые слова и фразы, но в целом смысл письма остается для меня загадкой.
Папа заканчивает читать и, увидев выражение моего лица, объясняет:
– В двух словах твои бабушка с дедушкой хотят, чтобы ты их навестила. То есть приехала к ним в Тайбэй.
Так вот чего хочет птица? В голове вдруг эхом звучит голос матери: «Возьми коробку с собой… Когда поедешь».
Я поворачиваюсь к нему.
– А ты?
Папа вопросительно смотрит на меня.
– Что я?
– А с тобой они что, не хотят встретиться?
– Мы уже встречались.
Меня словно со всей силы ударили в грудь.
– Что?.. Ты ведь говорил, что никогда не видел их.
– Нет, – едва слышно произносит он. – Так говорила твоя мать.
Я не могу растолковать его выражение лица.
Почему я до сих пор столького не знаю о собственной семье?
– Они в курсе насчет мамы? – спрашиваю я.
Папа кивает.
Я слушаю, как часы отчетливо отбивают каждую секунду. Если бы я только могла отмотать время назад и задать маме тысячу вопросов про каждую мелочь. Какими же важными кажутся эти моменты сейчас и каким необъятным – их отсутствие. Нужно было сберечь каждый из них, собрать, как живительные капли воды в пустыне. А я всегда думала, что у меня есть целый оазис.
Но, возможно, именно поэтому и прилетела птица. Возможно, она понимает, что без ответов осталось слишком много вопросов. По телу волной пробегает дрожь. В голове вдруг возникает мысль: Каро, которая верит в призраков, наверняка решила бы, что все это – проделки привидения.
«Возьми коробку с собой. Когда поедешь». Птица намекала, что я должна куда-то отправиться. Я почти уверена, что вариант здесь только один: к родителям моей матери.
Может быть, там я найду ответы.