– А у тебя, красотка, не иначе как размягчение мозгов, – с презрением прорычал Ральф, глядя на нее сверху вниз. – Ты со своей сестрицей – два сапога пара, вот что я скажу. Она так и напрашивалась на то, чтобы ее одурачили, все, видите ли, искала в людях добро. Навроде как высматривала солнце под обложным дождем. Вот и ты ровно такая же дура, какой была она. Ни на грош рассудка.
– Ты бы не очень-то распространялся на эту тему, – отвечала Андреа. – Я знаю, что Лилли иногда бывала чересчур доверчива к людям, и в особенности это сказалось в тот злосчастный день, когда она повстречала тебя. Вот уж никогда не могла понять, что она в тебе нашла. И теперь не могу понять лишь одного: коль скоро ты так низко ее ценил, зачем вообще с ней связался?
– Вот ты куда клонишь, милашка? Этак недолго меня и разозлить, – осклабился он. – Ну да ладно, нынче я добрый, так что, пожалуй, шепну тебе пару слов. – Он наклонился к ней, обдавая ее зловонным дыханием, от которого Андреа замутило. – Мужику бывает плевать, у кого там какие мозги, ежели ему кое-чего надо. А твоя сестрица была на вид хоть куда, покуда не откинула коньки.
– Ах ты презренная тварь! – прошипела Андреа. Мне претит разговаривать с тобой, но я все же напомню тебе, что перед тем, как «откинуть коньки», Лилли родила твоего ребенка!
– Ах-ха, мы успели сорвать у нее под простынями пару розовых бутонов, пока она не осточертела мне. Ну, да это не беда, кругом и без нее полно рыбы, которая так и норовит клюнуть на приманку.
Глаза Ральфа вдруг полыхнули недобрым блеском, скользнув с ее лица вниз, словно раздевая. Этот липкий взгляд заставил Андреа содрогнуться, она почувствовала, что волосы дыбом встают у нее на затылке. Невольно она подалась назад, каждая мышца ее тела напряглась, готовая к немедленному бегству.
– Да не трясись ты так, дурочка, – снова захохотал он. – По мне, ты больно тощая, одни мослы. Не то что Лилли, та была прям пампушка, а не баба. Дык и потом – я ж хочу не тебя, я хочу твои денежки.
– Я уже отдала тебе все, что у меня было, – слова с трудом шли у Андреа из пересохшего горла. – Больше у меня ничего нет.
– Раздобудь, – приказал он резко, злобно сощурив глаза.
– Но я не могу. Ну, пожалуйста, будь разумен. Откуда мне взять эту сумасшедшую сумму?
– А чего ж ты не попросишь эту рехнувшуюся старуху, у которой работаешь, одолжить их тебе? Она, поди, держит под своей старой задницей намного больше, чем я хочу, – и его губы скривились в отвратительной гримасе, напоминавшей улыбку. – Уж лучше я отхвачу этот кусок для себя, пока старуха не перекинулась да не оставила всю свою кубышку для какого-нибудь общества любителей кошек.
– Нет! – решительно возразила Андреа. – Мэдди я не могу об этом просить. Как я объясню ей то, что вдруг мне понадобилось столько денег?
– Пошевели мозгой да наври ей чего-нибудь, – посоветовал Ральф, – только смотри, не вздумай ляпнуть все по правде. Я уж устал повторять, что случится, ежели ты начнешь трепать языком где не надо. Я ведь не такой добренький да сладенький, как некоторые ребятки. Так что поосторожнее. Только попробуй пойти поперек меня, и твой крысенок расплатится за это сполна.
Андреа, чей страх за судьбу Стиви все возрастал, попыталась все же убедить Ральфа, хотя еле стояла на ногах:
– Даже если я придумаю что-нибудь и стану просить у нее деньги, Мэдди не даст мне столько. Она не такая уж бестолковая, как думают про нее те, кто плохо ее знает. Поверь мне, я не смогу таким путем раздобыть деньги.
– Зато ты всегда сможешь стянуть их, – неумолимо возразил Ральф. – У старухи до черта богатеньких друзей, и вы вечно таскаетесь с ней по гостям по их богатеньким домам. Будь спокойна, ты запросто за неделю натащишь мне столько, что тебе хватит расплатиться за пащенка, даже раньше срока. И ежели ты не добудешь достаточно монеты, так у меня есть дружок, который купит у тебя и побрякушки. Ты только упакуй их честь-честью да оставь в «Гарден Отеле» на Гранд-стрит – отдашь портье и скажешь, что это для Джорджа Джонса.
– Я не смогу, уверяю тебя! Меня тут же схватят! Ральф лишь пожал плечами и явно собрался уходить, нимало не смущаясь растерянностью Андреа.
– А вот это уж твои трудности, э? И твоего пащенка. Особенно меня злит то, что он еще слишком мелкий, чтобы отправить его попрошайничать или учиться на карманного вора, чтобы он мог принести хоть малость пользы своему старому папочке. И будь уверена, что непременно так и сделаю. Так что, коли хочешь получить его обратно целеньким и чистеньким, поторопись, а то у меня ведь может терпения не хватить.
– Погоди! – Андреа с отчаянием вцепилась ему в локоть. – Когда я смогу его повидать?
– Когда заплатишь за него.
– Но ведь мне надо убедиться, что со Стиви все в порядке. Что он обеспечен всем необходимым.
– Чего тебе надо, милая леди, так это поскорее тащить мне монету, а то мне надоест с тобой цацкаться.
ГЛАВА 3
Вот так Андреа начала свою воровскую карьеру. Поскольку Мэдди она обожала и ни за что не посягнула бы на ее вещи – при одной только мысли об этом Андреа становилось дурно, – она робко, стараясь заглушить в себе голос совести, принялась красть у хозяйских друзей. Пользуясь всяким удобным случаем, пробиралась в их кабинеты и спальни, собирая те деньги и драгоценности, которые они беспечно оставляли на полках незапертых шкафов, или открытых шкатулок для украшений, или же попросту на туалетных столиках.