— Хорошо, слушай. Мы оба только жестоко пострадали бы, потому что из этого просто ничего не выйдет. Ты будешь разъезжать постоянно, на тебя будут бросаться поклонницы. Ты будешь заниматься любовью с полуодетыми красотками. Я не смогу конкурировать с ними. Рано или поздно ты не выдержишь. А мне бы хотелось иметь рядом верного мужчину, Фергюс. На твоем пути соблазнов больше, чем приходится в среднем на долю обычного человека.
Его лицо выражало прежнюю решимость.
— Тот факт, что у меня большой опыт, я рано начал, дает мне больше возможностей противостоять искушениям. Я бы не делал тебе предложения, Лейн, если бы не был готов к этому на сто процентов.
— Я не говорю, что ты собираешься изменять мне.
— Но плоть слаба?..
— Правда, я не хочу быть циничной, просто смотрю на вещи реалистически. И еще, не забывай, что у меня тоже есть свое дело. Наши профессиональные обязанности постоянно будут разлучать нас.
В глазах Фергюса ясно читалось разочарование. Он встал. Лейн догадалась, о чем он думает.
— Я столько потратила труда, Фергюс, чтобы добиться того положения, которое занимаю сейчас. Не могу бросить все это коту под хвост!
— Разве тебя об этом просят?
Он прошелся по комнате, засунув руки в карманы, и, очевидно, ответа не ждал. Лейн спустила ноги с постели и хотела еще что-то сказать, но он заговорил первым.
— Это не из-за Ханны?
Потрясенная, что такая мысль могла прийти ему в голову, Лейн схватила его за руку и повернула к себе.
— Мне стыдно, я совсем забыла о чувствах Ханны!
— Ну, я… мы говорим сейчас о твоих чувствах.
Лейн занервничала, но надо было выдержать этот разговор до конца.
— Я действительно мало знаю тебя, как и ты меня. У Ханны есть мать, Фергюс. Я не знаю, жена она тебе или нет, но Ханна слишком маленькая, чтобы быть плодом твоей прошлой «разгульной» жизни.
Он отвернулся и отошел от нее, приглаживая волосы на затылке, вид у него был несколько растерянный. Но тут же обернулся и сказал, словно бросая вызов ей или самому себе или обвиняя кого-то:
— Она моя жена, Дарси, моя жена!
Его слова словно придавили ее, она поймала себя на том, что, остолбенев, молча смотрит на него и бормочет что-то невнятное.
Внезапно разозлившись на себя, он быстро подошел к Лейн, поставил ее на ноги и встряхнул.
— Мне нужна ты! — Синие глаза в упор смотрели на нее. — Я и подумать не мог, что скажу эти слова в свои тридцать восемь лет, надо полагать, я здорово влюбился, вот тебе и на!
Лейн старалась избегать его взгляда, но Фергюс крепко держал в ладонях ее голову и деваться было некуда.
— Можешь ты это понять и честно ответить? — Голос его прозвучал жалобно.
— Возможно, и со мной приключилось то же самое… может, я… но…
— Никаких «но»! — И он попытался закрыть ей рот поцелуем.
Лейн толкнула его в грудь. Фергюс отпустил ее.
— Так нечестно! — взорвалась Лейн, чувствуя жизненно важным доказать свою правоту. — Мы оба достаточно взрослые и понимаем, что любовь — всего лишь физиология. Это непостоянное чувство, преходящее! Мы не продержимся и полугода!
— Все верно, это одна из причин. Но ты недооцениваешь мою способность сделать тебя счастливой!
— А я не в счет? — парировала Лейн, стараясь не замечать искрящегося смеха в его глазах. — По сравнению с половиной твоих предыдущих партнерш я, уверена, покажусь тебе невероятно пресной.
Он задорно подмигнул:
— У меня есть основание сомневаться в этом.
Выйдя из себя от такой неделикатности, Лейн уперлась руками в бедра и топнула ногой.
— Рано или поздно тебе придется смириться с моим отказом, и чем раньше, тем лучше. Я должна вернуться домой и продолжать жить своей жизнью.
Фергюс провел ладонью по лицу, поскреб шею и наконец произнес:
— Прямо не знаю, что мне с тобой делать.
Лейн решила, что ей может не хватить выдержки, и тяжело опустилась на постель.
— Я устала, Фергюс. Извини, лягу.
Повисло долгое молчание, наконец он спросил:
— Ты не возражаешь, если Ханна заглянет к тебе перед сном? Она пристает ко мне с этим каждый день.
Лейн кивнула и слабо улыбнулась.
— Конечно…
Она смотрела, как он пошел к двери, потом оглянулся.
— Мы не закончили разговор, — предупредил он.
Как только стихли его шаги, Лейн уронила голову на подушку и тихо заплакала. Она не понимала, что творится. Может, это вирус так на нее подействовал?
Лейн обрадовалась, когда увидела Ханну несколько часов спустя, но голосу ее не хватало живости, и она ненавидела себя за это. К счастью, Ханна болтала без остановки, иногда нервно дергалась. Оказалось, ее предупредили, чтобы не задерживалась слишком долго, а что значит «слишком долго» она в точности не понимала. Но, когда Ханна начала зевать, глаза стали слипаться, обеим стало понятно, что время ее истекло.