— Она разбила ее?
Лейн была застигнута врасплох. Она-то думала, что ему все известно. Теперь до нее дошло, почему Ханна была так взволнована, — хотела предупредить, но не смогла из-за присутствия отца. Более спокойным тоном Лейн пришлось рассказать, что произошло.
— Значит, все обстоит даже хуже, чем я предполагал! Она же могла здорово искалечиться! — Фергюс протянул руку, чтобы отодвинуть Лейн. — Пожалуй, мне лучше поговорить с дочерью.
У Лейн не было выбора. Она схватилась за него рукой, а ногой ударила ему в голень. Он медленно перевел взгляд с ноги на нее, от сдерживаемого гнева у него тряслась голова.
— Черт бы тебя побрал, Лейн!
Чтобы добавить к ушибу оскорбление, Лейн ударила его в плечо кулаком и крикнула в ответ:
— Черт бы побрал тебя! Неужели не видишь, что ребенок и так запуган? Почему, ты думаешь, мы пытались скрыть это? Из-за тебя она переживала и вчера и сегодня утром. Она боится, Фергюс, а ты собираешься усугубить ее состояние! — Лейн ткнула пальцем ему в грудь. — Кашу заварили с благими намерениями. Ханна и не пыталась защищаться. Она думала, ты будешь переживать из-за того, что разбился твой подарок, готова была принять склеенную статуэтку и никогда не заикнуться об этом. — Она снова ткнула его пальцем. — Я пыталась защитить Ханну от того, что приводило ее в ужас… от твоего гнева и возмездия, которое ты, не сомневаюсь, назвал бы справедливостью!
Только тут Лейн обнаружила, что Фергюс давно держит ее за палец, чтобы уберечь себя от дальнейшего тыканья. Она слегка остыла и продолжала спокойным тоном:
— Вся эта конспирация не была направлена против твоей системы воспитания, Фергюс. Произошел несчастный случай. Ханна всегда чрезмерно переживает свои проступки. Оставь ее в покое.
Он мрачно смотрел на нее.
— И забыть твои слова, что я запугиваю дочь? Что я безответственный?
— Я погорячилась…
Он начал отпихивать Лейн с дороги, не сводя глаз с ее лица.
— Забыть, что ты сумела ее успокоить, когда мне это не удалось? — тихо спросил он и потянулся к дверной ручке.
Лейн удержала его, осторожно следя, чтобы голос ее звучал тихо и дружелюбно.
— Просто я женщина, а Ханне иногда необходимо, чтобы рядом был кто-то, исполняющий роль матери. Это естественно.
Фергюс снял с себя ее руки.
— Но ты от этой роли отказалась.
Комом встали его слова у нее в горле. Прижимая к себе полотенце, она вздернула подбородок и напомнила ему:
— Эта роль отдана другой.
Через двадцать минут после его ухода явилась Ханна и позвала Лейн с балкона, где та, глядя вдаль, пыталась утихомирить взбунтовавшиеся чувства. Ханна улыбалась, словно ничего не произошло, и Лейн пожалела, что взрослые такими не бывают.
— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросила Лейн, взяв ее за руку.
— Лучше, — сообщила Ханна и показала на то место, где был синяк. — Папочка поцеловал, и стало лучше.
Кроме облегчения Лейн испытала укол ревности.
— Вот и чудесно.
Ханна переплела руки за спиной и вертелась на месте.
— Я пришла сказать, что прошу прощения, — призналась она и, поколебавшись, выпалила: — За причиненные хлопоты, вот за что!
— Ты только себе навредила.
— Значит, папа не отшлепал тебя? — спросила Ханна.
Лейн заморгала.
— Нет… почему? Он что, шлепает тебя?
— Нет. — Подумав, Ханна улыбнулась. — Только разок, когда я выбросила в окно его брюки. — Она захихикала, потом сделала большие глаза и сказала: — Мне хочется, чтобы папа полюбил тебя.
Лейн обняла ее и привлекла к себе.
— Хочешь, скажу секрет?
Ханна энергично кивнула.
— По-моему, он любит меня… чуть-чуть.
Ханна затрясла головой.
— Нет, ни капельки. Он сказал, что ты пнула его ногой, все время чертыхался и обзывал тебя осой, ведьмой. А я сказала, что он злее всех, потому что у него лицо было как у привидения.
Лейн не удержалась и поцеловала ее в щеку. Ханна расплылась в улыбке.
— И он меня после этого поцеловал!
— Наверное, из-за того, что ты обозвала его привидением, — сказала Лейн, пытаясь смягчить противоречивые чувства, которые вызывало упоминание о нем, чувством любви к Ханне.
Ханна собиралась улизнуть, но Лейн поймала ее за руку.
— Я уеду домой через день или два. Скоро все разъедутся. Но обещаю, что не забуду тебя и пришлю открытку на твой день рождения.
— А где ты живешь? — спросила Ханна.
— Под Лондоном.
— А я вернусь в Грэнни.
— Где находится Грэнни?
— У моря… Амберленд… на севере, — сказала Ханна, и лицо ее просияло. — Ты могла бы приехать к нам.