Лейн постаралась ради девочки сохранить веселое лицо.
— Может быть. — Она даже подмигнула. — Если папа решит однажды, что он все-таки любит меня.
Прошла большая часть дня, а Фергюс подозрительно не появлялся, но, возвращаясь от Роуэна с билетом на самолет в руках, Лейн буквально столкнулась с ним.
— Извини, — сказала она, не потеряв самообладания и пряча билет в сумку.
Фергюс все понял.
— Готовишься к отъезду. — Это был не вопрос. — Когда?
— Завтра дневным рейсом.
Его печальный вид соответствовал ее настроению.
— Послушай, я… мне бы хотелось поговорить. Ты сегодня вечером свободна?
— Кажется, да.
— Я могу зайти к тебе? Только я поздно освобожусь.
— Ничего.
— Хорошо, тогда до встречи.
Лейн успела попрощаться со всеми, кто стал ей небезразличен, и теперь придирчиво осматривала себя, с нетерпением дожидаясь прихода Фергюса.
Тим поправлялся, хотя был еще очень слабым. На прощание Макс поцеловал ее в щечку и пригрозил принять обет безбрачия, если Лейн «с этим не поторопится». Потом она металась и перетряхивала уже упакованные вещи в поисках пропавшего паспорта и наконец нашла его в кармане халата перед самым приходом Фергюса. Это случилось в начале десятого, хотя она ожидала его позже. К тому моменту волосы и одежда ее пришли в полный беспорядок, да еще и пришлось запихивать раскиданные вещи в чемодан под взглядом Фергюса. Наконец она защелкнула замки.
— Извини, — прошептала она совершенно без сил. — Я уж думала, что больше не увижу свой паспорт!
Как только Лейн сняла чемодан с постели, Фергюс занял его место.
— Почему я не додумался конфисковать твой паспорт?
— Смысла не было, вы уезжаете через несколько дней.
Фергюс взял ее за руку. Видно было, что он волнуется.
— Я должен извиниться.
Лейн удивилась, но руку не отняла.
— Мне не следовало кричать на тебя сегодня утром из-за Ханны. Ты была так добра, что позаботилась о ней и починила статуэтку. Я вел себя неправильно. — Он притянул ее поближе. — Ты была права, что устроила мне разнос, я заслужил его.
Лейн потупилась. Неужели это она устроила головомойку кинозвезде мирового кино Фергюсу Ханну? Какой ужас!
— Извини… — вздохнула она.
Ей не хватало сил противиться, когда он привлек ее к себе на колено. Она даже осмелилась поднять взгляд на него и увидела, что глаза его смеются.
— Я извинился, — напомнил он, — оцени, со мной это не часто случается.
Лейн едва улыбнулась.
— Оценила.
— Тебе предстоит понять, что Ханна самое слабое мое место и самое болезненное. Я пытаюсь заполнить пробелы в ее воспитании, но… мне это не всегда удается.
Лейн пришлось его прервать.
— Ханна производит впечатление абсолютно уравновешенного ребенка. Ты отлично справляешься с ней.
Он откровенно любовался ее зелеными глазами, такими искренними.
— Помнится, утром я слышал прямо противоположное. Вот доказательство.
Он подтянул брючину, чтобы показать синяк на ноге, и снова притянул ее к себе, в глазах его светилось восхищение. Но Лейн не была от себя в восторге.
— Мне не свойственно пинать людей ногами. Просто хотелось избавить Ханну от новых переживаний. Это совсем не значит, что я считаю тебя плохим отцом. По-моему, ты очень хороший отец.
— Так, — произнес он, забирая ее волосы назад, отчего по всему телу Лейн пробежала дрожь. — Очень любезно с твоей стороны, но ведь я всегда говорил, что из тебя вышла бы чудесная нянюшка.
— А как же с этой… как ее?.. Вечно жалящей ведьмой?
Он трагически опустил руки, но синие глаза искрились весельем.
— Теперь я непременно должен придумать страшное наказание для Ужастика! Она даже не смогла правильно запомнить. Я говорил «ядовитая ведьма»!
Лейн прищурилась.
— Уверен?
Он заключил ее в кольцо своих рук.
— Я бы не стал лгать нянюшке. Как можно? А то схлопочу по ногам.
Он улыбался, словно это доставило бы ему удовольствие.
— Ханна боялась, что ты отшлепаешь меня!
Он взял ее руку, раскрыл ладонь и поцеловал.
— О нет, у меня более высокие намерения. — Фергюс проникновенно смотрел в самую глубину ее распахнувшихся глаз. — У тебя такая…
Лейн закрыла ему рот ладонью, скрыв его улыбку, но теплая волна истомы уже захлестнула ее тело. Вся решимость растаяла, как снег под солнцем. Высвободив руки, она потянулась к его лицу, чуть коснулась кончиками пальцев щеки, подбородка, губ, тихо прошептала:
— Ты искуситель…
На этом ее путешествие закончилось, губы приоткрылись, и Фергюс прикусил ей палец, в то время как его рука прошлась по ее спине и исчезла под волосами. Фергюс перехватил инициативу и стал ее зацеловывать. Подчиняясь внутреннему требованию, Лейн преисполнилась, прямо противоположной начальной, решимости. Осознав, что дело зашло слишком далеко и все происходит стремительно, Фергюс уложил ее на постель и отодвинулся. Лейн потянулась расстегнуть его рубашку, но он перехватил ее руку и нежно поцеловал палец.