— Совесть замучила. Поехал к парому, остановился позвонить, передумал и поехал на юг. Я много думал. Пожалуйста, позволь мне.
Фергюс забрал у нее флакон со спиртом, вату и протер Лейн лицо.
— Я рад, что вернулся, — решительно заключил он. — У тебя такой вид, будто ты плакала после моего отъезда.
Она с улыбкой призналась:
— И очень долго.
— Тебе нужно восстановить запас жидкости! — нежно подтрунивая, сказал он. — А что, если я приготовлю нам выпивку?
— Было бы чудесно. У меня ноги промокли.
— Может, ты примешь душ? Тебе это просто необходимо.
— Хорошо, — согласилась она, — я быстро.
— Не торопись.
Лейн посмотрела на него долгим взглядом и тихонечко вздохнула, словно утешившийся ребенок.
— Что это значит? — спросил он, усмехаясь.
— Я расскажу тебе позже, — пообещала она.
Пока Лейн переодевалась, Фергюс довел воду до нужной температуры и проводил ее в ванную комнату.
— К вашим услугам, мадам, — промолвил он, склонив голову.
Глаза ее радостно сияли ему навстречу.
— Вы очень любезны, сэр.
Фергюс закрыл дверь и пошел шарить по кухонным полкам.
Выйдя из душа, Лейн нашла его лежащим на диване со стаканом в руке и читающим женский журнал.
— Там еще и на тебя горячей воды хватит, Фергюс.
Увидев ее порозовевшей и уже не такой измученной, Фергюс встал и отложил в сторону журнал.
— Иди сюда, давай выпьем. Джин с тоником тебя устроит?
— Замечательно!
Он принес из кухни ее бокал и вручил со следующими словами:
— Похоже, с запасами выпивки у тебя все в порядке.
Лейн попробовала напиток, в который Фергюс добавил ломтик лимона и лед.
— Вкусно, — оценила она. — Видишь ли, если погода испортится, будет чем утешиться.
— Проходи, садись.
Лейн оглядела себя.
— Мне надо одеться.
— Все равно скоро спать, не стоит. — Он взял ее за руку. — Иди ко мне.
Лейн позволила усадить себя рядом на диване. Ей было спокойно. Он мог бы даже стать ее мужем. Услышав, что он говорит, она удивилась.
— Извини, я расстроил тебя.
— Не ты меня расстроил, Фергюс.
— Я так тебя понял.
— Проще всего обвинить тебя, но у меня было время подумать и… Я не права, извини меня.
— Ты пришла к каким-то выводам?
— Да, сверх ожидания, я многое поняла. Хочешь послушать?
Она снова отпила из бокала. Увидев, что содержимое бокала заметно уменьшилось, он взял его из рук Лейн и отставил в сторону.
— Расскажи, пока еще язык не заплетается.
— Во-первых, — начала она, — я внушила себе, что я независимая. Оказывается, я совсем другая. А нужно мне это было, чтобы оградить себя от посягательств мужчин. Понадобилось немало времени, чтобы понять истину: если кто-то зависит от тебя, то и ты становишься зависимым от него в определенном смысле.
Фергюс ждал продолжения с непроницаемым видом.
— Во-вторых, если бы я потеряла тебя, мне пришлось бы податься в монахини, чтобы не сойти с ума. — Лейн положила руку ему на колено и продолжала. — Отсюда вытекает, в-третьих, что мне следует, по крайней мере, принять твое предложение о шести неделях испытательного срока… для обеих сторон.
— Что-нибудь еще?
— Осталось сделать признание. Недавно я поняла, что обязана стать самой счастливой женщиной на земле и не посвящать тебя в это…
Фергюс взял ее за руку.
— Перестань играть словами, говори прямо, я пойму.
Лейн улыбнулась, глядя в его синие глаза.
— Я люблю тебя! — Ей показалось, что он не верит, и она порывисто обняла его за шею. — Честно! Как мне тебя убедить?
Он покачал головой.
— Лучше бы ты этого не делала, я и по работе сыт этим по горло.
— А этим? — Она поцеловала его.
Он позволил ей поцеловать себя, а потом снял ее руки со своих плеч и мягко сказал:
— Я тоже размышлял.
— Да?
Он передал Лейн ее бокал.
— Может понадобиться. Вряд ли тебе понравится то, что я скажу.
— Почему? — спросила она, не придавая значения его словам.
— Полагаю, тебе нужно пространство для дыхания.
— Пространство для дыхания?
Как бы подчеркивая значительность своих слов, он встал.
— Какое-то время побыть одной, чтобы привыкнуть к мысли о новой жизни.
Все еще под обаянием теплоты и любви, она сочувственно спросила:
— Тебя это пугает?
Он медленно покачал головой и присел перед ней.
— Ты, моя королева, еще очень ранима. Никогда не встречал женщины, которая бы плакала так много.