Вернувшись с двумя кружками, Лейн дала Максу половину таблетки.
— Попробуй и убедишься.
— Спасибо, дорогая.
Она снова села.
— По-моему, ты знаешь, но по какой-то причине не говоришь.
Почему Фергюс не дает о себе знать? Где он?
— Мне запрещено говорить, но это не значит, что я знаю.
— Что значит запрещено?
— Всем нам.
Лейн с полным непониманием так смотрела на него, что ему стало ее жаль.
— Фергюс сказал, если ты позвонишь, не говорить тебе ничего…
— Ничего о чем, скажи ради бога.
— Ну… — он пожал плечами, — о том, что он уехал, я полагаю.
— Уехал куда? — Лейн не могла сдержать паники.
Макс рискнул проглотить таблетку и запил чаем.
— Понимаешь, считается, что мы этого не знаем.
— Но ты знаешь.
— Не совсем.
— Макс, я обеспокоена, неизвестность сводит меня с ума. А может, правда еще хуже?
Он громко вздохнул.
— Я не знаю, дорогая.
— Что-то случилось с Ханной?
— Не думаю.
Его интонация насторожила Лейн.
— Макс, если ты мне ничего не скажешь, я найду того, кто это сделает. Я хочу сказать, что будет с графиком съемок, если его нет здесь?
Макс допил чай и отставил кружку.
— Все, что я знаю, — заявил он, — и пусть Фергюс повесит меня на собственных кишках, — это то, что он одну минуту говорил по телефону, а за вторую собрал вещи. Кто-то сказал, что он улетел в Штаты.
Лейн едва осмелилась повторить:
— Штаты?
— Пойми, — досадовал Макс, — тебе же лучше, если ты вообще ничего не знала.
— Когда он улетел?
— Около двух недель назад.
Лейн закрыла лицо ладонью.
— О боже, Макс, что же случилось?
На этот раз Макс ободряюще похлопал ее по плечу.
— Все будет в порядке.
— Если бы… У меня какое-то отвратительное предчувствие, что случилось что-то очень плохое.
Макс развалился на стуле и авторитетно сказал:
— Это ведь только второй барьер, держись, девочка.
— Но почему он не позвонил мне? Почему понадобилось держать меня в неизвестности?
— Я убежден, что у него была причина. Тебе надо довериться ему.
— Я еду домой, — решительно сказала Лейн.
— Но ты только что приехала.
— Я должна вернуться, вдруг он позвонит.
— Лейн, тебе нельзя вести машину в таком состоянии. Отдохни, поешь хотя бы.
— Поем по дороге.
— А как же остальные? Ты не видела Тима.
— Видела, издали. А ты перестал чихать?
— Действительно…
Раздался грохот, и в дверь ворвался запыхавшийся Роуэн.
— О!
Макс в ужасе подскочил.
— Тим?! Он перевернулся?
Роуэн покачал отрицательно головой.
— Нет. Мне нужна Лейн. Нам требуется ваша помощь. Другого выхода нет, как признаться вам, что Фергюса нет и чем дольше он отсутствует, тем глубже в… мы сидим. Можете помочь и написать что-то, чтобы обойтись без него?
Лейн ошеломила не просьба Роуэна, а причина. Мало того что Фергюсу не хватило воспитания сообщить ей о своем отъезде, так еще дополнительная работа свалилась на нее по его милости. Отказаться помочь она не могла, но нарастающий гнев быстро охлаждал ее чувства к Фергюсу.
Только спустя несколько дней, заставив себя выполнять то, о чем ее просили, Лейн появилась в студии. Впрочем, стоило ей погрузиться в работу, она, как обычно, начала получать удовольствие от самого процесса создания характеров и сюжетных линий.
О том, что за ее спиной шепчутся, она знала. Информация об их отношениях с Фергюсом стала общеизвестным фактом благодаря ее слепому увлечению. Люди, вероятно, немало посмеялись, когда замечали ее письма или прослушивали послания на автоответчике. Теперь у них еще больше поводов для веселья. Лейн была в большой растерянности. Она догадывалась, что Джерри известно о Фергюсе больше, чем он мог рассказать. Доказательством тому служила нетипичная для него терпимость к отсутствию главного героя и новый заказ автору заполнить этот пробел. Закончив работу и договорившись с Роуэном о своем возвращении домой на следующее утро, Лейн приняла успокаивающую дозу в баре отеля, где проживала съемочная группа, и поднялась к себе в номер. Не успела она скинуть туфли и прилечь, как зазвонил телефон. Лейн удивилась, услышав довольный голос Джерри.
— Вы не поверите, — сказал он, — Фергюс только что звонил из аэропорта.
Лейн онемела, отодвинув трубку, она уставилась на нее. Джерри продолжал говорить:
— Теперь нам не придется вносить изменения, это облегчает всем жизнь.
— Понятно, — выговорила Лейн, опасаясь сорваться и дать выход своим чувствам, далеко не самым приятным для его уха.