«Кусается! Представляете, кусается! А хотела шлепнуть – так сама ударилась об шкаф! Как думаете, кто это?!» – и заговоривший человек быстренько ретировался восвояси.
Демонические проделки действительно занимали меня. Странное дело – никто ведь не учит ребенка врать. Или воровать. Никто не говорит ему: «Раздави муравья!» В детях самих скрыта непреодолимая жестокость познания. Так было и в моем случае. Впервые разбив вазу в два с половиной года, я замотала головой и забубнила: «Нет! Не я!», – и досталось пушистой добродушной кошке Ксюше.
Читали мне в детстве рассказ о добром мальчике по имени Володя Ленин. Он тоже вазу разбил, но сознался в содеянном. Все-таки ангельской породы был ребенок.
Моя порода дала о себе знать как нельзя некстати.
Мне было уже три года, а я, ничего подобного с полутора лет не делавшая, написала в штаны. Мама, как положено отшлепав меня, спросила:
– Почему ты не пошла на горшок?
– Не хочу! – сказала вдруг я, сама себе удивляясь.
– Что?! – В мамином голосе я уловила вторую порцию «награды», но сдаваться и не подумала.
– Я играла в комнате.
– А стирать, по-твоему, кто должен? Я?!
На это у меня ответа не имелось, но зато я вставила:
– Игра моя хорошая, я построила лодку из листьев, и она плыла по ручейку…
«Награда» в виде пары тумаков была тут же получена, а потом у мамы возник весьма резонный вопрос:
– По какому еще ручейку?
После этого я оказалась на коленях в мрачном, темном углу, преимущество которого заключалась в том, что, пока никто не видит, можно ковырять обои, представляя себе, что ты узник, и очень скоро твоя рука найдет клад, и ты обретешь свободу.
Через некоторое время появилась мама:
– Ты знаешь, что сделала плохо?
– Нет.
– Ты сделала плохо!
– Нет.
– Ах ты упрямое животное! Ты сделала плохо!
– Нет!
– Я тебя ремнем накажу!
– Нет! Нет! Нет!
И тут наконец все прояснилось:
– Да ты ослиной породы!
– Нет!
– В тебе говорит осел!
– Нет!
– Все ясно. Он вселился в тебя при рождении.
– Нет!
Мама даже повеселела:
– Можешь идти играть, ты свободна!
– Нет!
Последнее слово вырвалось у меня по инерции, хотя я, конечно, не хотела стоять в углу, да еще коленями на горохе, зато мама сияла – ее теория подтвердилась неоспоримыми фактами.
– Вот и прекрасно, стой там до вечера!
– Не-е-ет!
Но мама уже вышла из комнаты.
Таинственные грибы
В детстве все воспринимается по-другому. Ты легко переносишься в волшебные страны, где водопады из живых ароматных цветов, а под ногами – лазурное небо. Ты смотришь вверх и видишь там бушующий океан и бегущих по нему лошадей… Может быть, этот мир из твоих снов, а может быть, из моих, но, когда тебе нет еще четырех, ты способен оказаться там в любую минуту – стоит только закрыть глаза.
Сидя на маленьком коврике у своей деревянной кроватки, я незаметно погрузилась в мечты.
Мне пришлось немного задержаться у водопада, чтобы собрать цветы. Попались тяжелые водяные лилии, которые я видела однажды на старинной гравюре. Подумав о выцветших страницах книг, бережно хранящихся в дедушкиной библиотеке, я заметила танцующих эльфов в траве и птиц с радужным оперением, летящих ко мне по небесному океану.
– Привет, друзья! – крикнула я эльфам, а они, взявшись за руки, продолжали кружиться.
Мне тоже очень захотелось повеселиться, и я заплясала вместе с эльфами, отбросив корзинку и рассыпав лилии. Нежная музыка и вкусные запахи наполнили воздух. Было совсем не страшно. Но неожиданно из высоких зеленых трав вынырнул странный зверек и торопливо сказал:
– Я Тики! Иди за мной!
Подумав, что это тот самый зверь, который спас мальчика от змеи, я побежала за ним, забыв о корзинке.
Но он о ней вспомнил:
– Придется вернуться. Она нам понадобится!
Взяв в руки корзинку, я увидела, что мои прекрасные лилии бесследно исчезли, оставив после себя только капельки росы, пропал и волшебный водопад, и теперь на том месте стоял непроходимый мрачный лес.
– Нам туда! – махнул лапкой Тики, показывая на чащу.
Идти было жутковато: где-то в ветвях деревьев ухал филин, совсем как в сказках о Бабе-яге. Но я пошла. Стараясь не отставать от шустрого зверька, отдаленно напоминающего то ли кролика, то ли мангуста, я пыталась не оцарапаться о ветки берез, буков и кленов, преграждавших нам путь.
Через какое-то время я поняла, что мы идем на свет, совсем как бабочки летят на огонь. Лес со всех сторон окутывала ночь, и звезды смотрели вниз, как глаза гигантского дракона.