Проект создания научного учреждения
Единственное известное в первой трети XVIII в. предложение о созданий в империи научного учреждеНия принадлежит Иоганну Фридриху Бахштрому (1686-1742) — лютеранскому богослову и врачу, выход, цу из Саксонии. Как и многие другие европейские ученые, он вначале намеревался отправиться в Россию а предложить там свои услуги в области просвещения 139, Однако по каким-то причинам Бахштром прибыл в Стамбул (в январе 1729 г.) как приближенный польского короля (и курфюрста Саксонского) Августа II Сильного Если верить австрийским архивам, он совершал научную ботаническую поездку и намеревался ехать дальше, во внутреннюю Анатолию 140. Бахштром обратился к Порте с предложением создать “Медицинское и физическое общество” 141. У него имелся соответствующий проект, который был переведен на турецкий язык, он встречался с врачами, -проживавшими в Турции, и некоторые согласились войти в это общество (академию). Бахштром приходил со своим проектом и к послам европейских держав, встречался с И. Неплюевым, который охарактеризовал его как человека “ученого и не без ума”.
Однако просветительские идеи И. Ф. Бахштрома не нашли отклика среди правящих деятелей Османской империи. “Сколько ни хитер, ничего не преуспел у погруженного в суете народа” 142, — писал русский посланник в октябре 1729 г. Как и любое предложение, которое могло привести к усилению Османской империи, проект Бахштрома вызвал беспокойство венского двора, и австрийская дипломатия приняла все меры, чтобы помешать претворению его в жизнь. В мае 1729 г. Бахштром отправился в Польшу через Молдавию и Валахию 143.
Зарождение идеи преобразований в османском обществе
До сих пор речь в основном шла о предложениях иностранцев об оказании помощи в использовании европейских достижений. Но нам особенно важно выяснить, как относились сами турки, османское общество, к идее заимствования европейского опыта. Именно в начале XVIII в. появляются первые письменные свидетельства того, что в империи начинают понимать необходимость перемен и допускать мысль о возможности использования опыта развитых стран Европы.
Первым таким документом считается “Ляхика“144, текст которой приводился во втором томе рукописной истории государственного историографа Эсада Мехмед-эфенди (изложение событий с 1241 г. х. (1825/26 г.). На эту “Ляхику” обратил внимание и опубликовал ее современный турецкий историк Ф. Р. Унат 145. Содержание документа и примечания к нему Эсада Мехмед-эфенди дали основание Ф. Р. Унату отнести его к более раннему времени правления Ахмеда III и сделать вывод, что он был подготовлен по указанию Ибрагим-паши Невшехирли с целью примирить Ахмеда III с мыслью о поражении в шедшей войне и склонить его к заключению Пожаревацкого договора с Австрией (1718 г.). В документе в форме диалога между “христианином” и “мусульманином” (судя по содержанию, это два офицера) излагаются причины поражения некогда непобедимых османских армий от европейцев (австрийцев). “Христианин” подмечает признаки разложения военно-ленной системы: он обращает внимание “мусульманина” на то, что прежние военачальники не занимались сельским хозяйством и торговлей. Кроме.того, раньше между мусульманскими офицерами и солдатами не было “ненависти и несогласия”, и те и другие вместе лили “вино и кровь врагов”. После тяжелых поражений от османов христиане, по его словам, занялись организацией армии (батальонов — tabur), научились искусно применять артиллерию и стрелковое оружие. Они настойчиво совершенствовали свое военное мастерство как в военное, так и в мирное время. Усилия христиан не ограничивались только военным делом: они составляли книги о своих внутренних делах и строили доходные (предприятия, и эти усилия отражались на их военных успехах. В то же время османские войска “по причине нерадения и небрежности стали негодными” 146.