Используя объединенные научные знания, Ходжа и его раб создают невероятное новое оружие, которое используется османской армией при осаде Белой крепости в Польше. Однако белоснежный дворец, стоящий на фоне черного леса, «прекрасен и недостижим». Застряв в болоте, оружие выходит из строя. Опозоренный и опасающийся за свою жизнь Ходжа отправляется в Венецию под видом итальянского раба, в то время как его двойник продолжает жизнь Ходжи в качестве османского ученого[4]. Поскольку люди во всем мире так похожи друг на друга, кажется, что все могут легко поменяться местами.
В то время как читателя заставляют поверить, что двое мужчин обмениваются жизнями в «Белой крепости», к концу романа невозможно определить, кто рассказчик, кто хозяин, кто раб, или даже являются ли хозяин и раб одним и тем же человеком. Через двойственного персонажа Ходжу Памук просит аудиторию задуматься, где проходит граница между Востоком и Западом, и так ли уж различны мусульмане и христиане, Османская империя и остальная Европа. Как говорит итальянец о своем турецком двойнике в конце, «я любил его с глупым отвращением и глупой радостью познания самого себя»[5].
Как и роман Памука, книга «Османы» показывает, что Османская империя не является, как обычно считается, оторванной от Европы. Османы правили страной, которая частично находилась в Азии, но также частично и в Европе. Это была европейская империя, и она остается неотъемлемой частью европейской культуры и истории. Я не подразумеваю, что османы являются частью европейской истории, потому что они оккупировали территорию и умы европейцев, вызывая страх и недоверие, любопытство и восхищение[6]. Это книга не о месте османов на европейской политической арене. Это книга, предлагающая читателю взглянуть на Европу – и как на идею, и с точки зрения географии – в целом, чтобы концептуализировать данный феномен, не опираясь на христианство. Представьте себе, если хотите, Европу, остающуюся Европой независимо от того, правят ли ею христиане или мусульмане. Представьте себе, что ее граница не заканчивалась у стен Вены – границы Священной Римской империи, места двух неудачных османских осад.
Как же тогда мы могли бы определить Европу и кого мы могли бы отнести к ее населению по праву?
Принято интерпретировать османское завоевание Константинополя в 1453 г. как отделение восточных земель Римской империи (Византийской империи) от Европы[7]. Но перестает ли эта территория принадлежать Европе, когда ею правят мусульмане? По мнению османов, их продвижение в Европу означало, что они были наследниками Византии и, таким образом, должны были считаться новыми римлянами. Эти мусульманские правители считали себя законными наследниками Рима не только в силу присоединения территории, но и из-за своего видения построения универсальной империи. Османов называли мусульманскими императорами и халифами Европы так же часто, как цезарями Ближнего Востока и «римлянами мусульманского мира»[8]. Почему бы не называть их просто римлянами? Арабы, персы, индийцы и турки именовали османских правителей цезарями, а их владения – Римской империей, и, начиная с османского завоевания Константинополя, некоторые западноевропейские писатели делали то же самое. Кто-то утверждал, что османы были потомками троянцев. Других беспокоила законность их претензий на наследование римских прав. Один папский советник XVI века отметил, что султан «часто говорит, что Римская империя и весь Запад принадлежат ему по праву, поскольку он является законным преемником императора Константина, перенесшего империю в Константинополь»[9]. Почему мы забыли, что думали европейцы пятьсот лет назад?
На самом деле с османами обращались так же плохо, как и с византийцами. И Османская, и Византийская империя, чье наследие унаследовала османская династия и чью столицу сделала собственной, были долговечными централизованными империями, по сей день стоящими вне стандартных западных повествований о формировании Европы[10].
7
Franco Cardini, Europe and Islam, trans. Caroline Beamish (New York: Blackwell, 2001), 122, 136. Первоначально опубликованная на итальянском языке в 1999 г. с подзаголовком «История недопонимания», книга была одновременно опубликована в переводе на английский, французский, немецкий и испанский языки два года спустя.
8
The Ottomans: Europe’s Muslim Emperors, directed by Gillian Bancroft, narrated by Rageh Omar (London: BBC Two, 2013); Albert Hourani, ‘How Should We Write the History of the Middle East?’ International Journal of Middle East Studies 23 (1991): 130.
9
Paolo Giovio, writing about Suleiman I in his Commentario addressed to Charles V in 1532, цитируемый в: Malcolm, Useful Enemies, 28.