Визирей христианского и еврейского происхождения и еврейских сборщиков налогов очерняли в исторических отчетах, написанных после смерти Мехмеда II теми, кто представлял интересы мистиков и пограничных воинов, чья власть и привилегии сократились. Они выразили возмущение финансовыми льготами, предоставленными грекам, которых Мехмед II поселил в Стамбуле, в результате чего некоторые обращенные и необращенные христиане достигли богатства и власти. Гнев суфиев был направлен на доверенное лицо султана, обращенного византийского дворянина великого визиря Рума Мехмед-пашу, которого обвиняли в том, что он убедил Мехмеда II проводить политику, приносившую пользу христианам и вред мусульманам[243]. Самый выдающийся автор среди них был возмущен новой финансовой политикой, введенной визирем, принуждавшей его платить арендную плату за особняки и магазины, которые он приобрел после завоевания, вопреки первоначальному указу Мехмеда II о том, что любому мусульманину, добровольно поселившемуся в городе, будет разрешено владеть заброшенной христианской или еврейской собственностью[244].
Писатели также клеветали на евреев, уделяя особое внимание обращенному в христианство врачу-еврею Мех-меда II, а позже его верному спутнику и визирю Хекиму Якуб-паше.
Тот же мусульманский автор, вставший на сторону суфиев и гази, а также критиковавший визирей христианского происхождения, утверждал, что, предположительно, до Хекима Якуб-паши султаны никогда не назначали евреев на государственные должности, «потому что считали их разрушителями морали». Но когда Хеким Якуб-паша стал визирем, «сколько бы ни было жадных евреев, все они вмешивались в дела султана». Далее, «пока он не пришел, управленцев не вешали»[245]. Автор имел в виду еврейского сборщика налогов Якуба, сына Израиля, который был казнен в 1472 г. Когда Мехмед II умер в 1481 г., янычары обвинили Хекима Якуб-пашу – предполагалось, что Венеция заплатила ему за отравление султана – и устроили неистовый погром в Стамбуле, разграбив еврейские и христианские дома, напав на особняки богатых правительственных чиновников. обезглавив великого визиря и разграбив его дворец[246]. Этот всплеск насилия означал необходимость управлять взаимодействием между интеграцией новой элиты путем обращения в христианство и возникающей в результате этого напряженностью в многоконфессиональном мегаполисе.
Сначала Константинополь, потом Рим?
По состоянию на 1453 г. один из величайших городов христианского мира находился в руках мусульман. В отличие от многих арабских и турецких правителей до него, Мехмеду II удалось завоевать Константинополь. Но было ли этого достаточно в его глазах? Когда в 1480 г. султан достраивал свой новый дворец, он послал флот напасть на рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна на острове Родос и их союзника – Неаполитанское королевство. Осада Родоса провалилась, но флот захватил крепость Отранто на материковой части Италии. Однако после удержания его в течение года он был сдан без дальнейшего территориального усиления. Султану пришлось довольствоваться тем, что он был правителем Второго Рима, а не первого.
Император и цезарь. Хан и султан. Османская династия носила все отличительные черты своего византийского, монголо-турецкого и мусульманского наследия, евразийской смеси, просуществовавшей более пятисот лет.
С завоеванием Второго Рима османы стали больше походить на византийцев, претендуя на власть в статусе преемников Восточной Римской империи, перенимая имперскую идеологию, считая себя наследниками Рима и адаптируя его архитектурные модели. Как и византийский правитель до него, османский султан называл себя императором и римским цезарем, открывая новые горизонты власти. Византийский император был «наместником Бога» на земле, а османский правитель был «тенью Аллаха на земле». Оба были лидерами правящего религиозного института. После завоевания Константинополя османская архитектура, особенно ее мечети, подражала великолепной византийской церкви Божественной мудрости с куполом – Айя-Софии.
Османы стали меньше походить на монголов. В 1478 г. впервые монгольские ханы – в данном случае татарские ханы Крыма, потомки Чингисхана, – признали сюзеренитет Османской империи, а не наоборот[247]. Османы установили господство над большей частью Анатолии, применив артиллерию для уничтожения караманидов, одного из последних турецких правителей области с центром в Конье на юге и государства Аккоюнлу («Белые овцы»), последней из армий туркмен-кочевников на востоке, не получившей обещанного венецианского огнестрельного оружия[248].
244
Halil Inalcik, ‘Ahmed ‘Âşıkî (‘Âşık Paşa-zâde) on the Conqueror’s Policy to Repopulate Istanbul’, in Halil Inalcik, The Survey of Istanbul 1455: The Text, English Translation, Analysis of the Text, Documents (Istanbuclass="underline" Türkiye İş Bankası Kültür Yayınları, 2012), 586–587; Tursun Bey, Târîh-i Ebü’l-Feth, 67–69.
246
Oruç, Tevārīh-i Āl-i Osmān, Die frühosmanischen Jahrbücher des Urudsch, ed. F. Babinger (Hannover: Orient-Buchhandlung Heinz Lafaire, 1925), 131.