Из открытых передних окон кафе, пользующегося мягкой летней ночью, доносится музыка, и столики бистро выходят на тротуар. Пара R&B-певцов напевает сладкие, бархатистые мелодии, мужчина неторопливо бренчит на акустической гитаре.2 В этот час в кафе осталось всего несколько человек, последние засидевшиеся гости медленно допивают бутылку вина, пока свеча на их столике догорает.
Наклонившись к окружению, я опускаю руку с плеч Стеллы и обхватываю ее за талию, притягивая к себе, и беру ее руку в свою. Мы покачиваемся, танцуя медленный танец. Я наклоняю свое лицо к ее лицу и тихо говорю: "Ну, ты хотя бы нежно отпустила ее?"
"И что сказал? Что ее семидневный испытательный срок закончился?" — поддразнивает она, двигаясь в ритм со мной.
"Нет. Что я безумно, нестерпимо и неумолимо влюблен в управляющую".
Сказочные огоньки висят среди лиан глицинии, обвивающих окна. Они отражаются от ее прекрасной кожи, как искры, когда она откидывает голову назад, смеясь. "Ага, конечно. А также хозяйку, бармена и еще трех официанток".
Я подхватываю ее под руку, и у меня ком в горле, когда я притягиваю ее к себе и наши носы почти соприкасаются. Я чувствую, как ее живот прижимается к моему с тихим вздохом. Мой язык горит от желания сказать ей, как жестоко честны мои слова. Что я не имел в виду ни малейшего намека на шутку. Но пока она крепче сжимает мою руку и продолжает танцевать со мной на тротуаре, я слишком боюсь испортить этот момент.
Я начинаю понимать, что истинная причина, по которой мне кажется, что каждую неделю у меня новая девушка, заключается в том, что ни одна из них не может сравниться с ней. Невозможно дать кому-то честный шанс, когда у меня на уме только она.
Поэтому я позволяю ей смеяться над моим признанием. Я позволяю ей думать, что я не более чем флирт, не более серьезный, чем просто хорошо провести время.
Если это единственный способ заполучить ее, то я соглашусь.
Пока что.
Певцы напевают последнюю строчку, и я притягиваю ее ближе, довольный тем, что сказал свое слово, даже если она этого не понимает. Она прижимается щекой к моему плечу, а моя рука ложится на ее спину. Ее вес в моих объятиях кажется таким же волшебным, как звезды, пробивающиеся сквозь облака, и городские огни.
Дуэт заканчивает выступление и награждается негромкими хлопками и аплодисментами гостей бистро. Аплодисменты — это сигнал к тому, что момент прошел, и мы возвращаемся к прогулке и болтаем всю оставшуюся дорогу до ее дома, как будто это был любой другой вечер.
Когда мы доходим до ее дома, спокойствие от бистро исчезает. Мои мышцы и грудь гудят. Мне хочется кричать в ночи, прижаться губами к ее губам, гнать, как дьявол, или ввязаться в кровавую драку. Мое тело словно борется за то, чтобы вырваться наружу. Чувства, которые я подавлял в ней, хотят прорваться сквозь мою кожу.
Она останавливается на обочине напротив своих ступенек и поворачивается ко мне. Я до боли сжимаю руки в кулаки, когда она целует меня в щеку легким поцелуем. "Спасибо, что проводил меня до дома".
"Завтра в то же время?" кричу я ей вслед, пока она поднимается по ступенькам.
"Спокойной ночи, Лохлан". Она смеется и машет мне рукой, не оборачиваясь.
. 
На следующее утро я еду в лифте в пентхаус Кэша с подносом, уставленным чашками с кофе. Колено подпрыгивает, когда я нетерпеливо прислоняюсь к поручню, наблюдая, как медленно проплывают цифры этажа.
Господи, неужели эта штука едет дольше обычного?
Наконец, он пикает на верхнем этаже, и я выхожу из этой чертовой штуки, как только двери открываются настолько, что я могу проскользнуть.
"Привет, малыш Фокс". Улыбка Альфи расширяется, когда он замечает поднос с напитками в моих руках. Он выглядит как гангстер прямо с улиц Дублина со своей обтягивающей рубашкой-поло и клубничными светлыми волосами.
"Заткнись, а то не получишь свой тыквенно-пряный холодный напиток — ты знаешь, что "Джун Баг" — единственное место, где тыквенно-пряный вкус продается круглый год?"
"И я хорошо плачу за эту привилегию", — серьезно говорит он, и я смеюсь. Неужели он действительно подкупает кофейню через дорогу, чтобы в ней был его любимый вкус? Он берет у меня из рук напиток со льдом и замирает. "Это…"
"Да, это миндальное молоко, и нет, я не хочу снова слушать, что случится, если ты будешь есть молочные продукты". Я знаю его достаточно хорошо, чтобы прервать его до того, как он действительно начнет и испортит мне аппетит на весь оставшийся день.
Теперь он еще бодрее и отходит от двери в квартиру Кэша. "После тебя".