"Тебе нужен Саммерленд? Я отдам его тебе. В одно мгновение". Я провожу пальцем по ее челюсти до приподнятого подбородка. "И если бы я пытался тебя убить, ты бы этого не заметила".
Доказывая свою правоту, я перекидываю ее через плечо и переворачиваю вверх ногами, прежде чем она успевает вскрикнуть от удивления.
Я спускаю лодку на воду и забираюсь внутрь. "Лохлан!" — кричит она, все еще болтаясь вверх ногами, когда лодка шатается под моим весом. Я переминаюсь с ноги на ногу, намеренно заставляя ее раскачиваться еще сильнее. "Ты сказала, что я не убийца, но ты сделаешь меня им, если не прекратишь".
Смеясь, я усаживаю ее на место, и, несмотря на ее убийственную настойчивость, она кажется самой легкой за все время. Я завожу двигатель и направляю нас в сторону открытого океана. Я чувствую, как с нее спадает тяжесть, чем дальше мы удаляемся от Саммерленда, от крови и обмана, пропавших воспоминаний и вопросов, на которые нет ответов.
Прежде чем мы достигаем песчаной отмели, я глушу двигатель и открываю холодильник. "Не желаешь оказать почести?"
Стелла смотрит на завязанный пакет с мусором внутри. "Это моя одежда?"
Я киваю. "Плюс несколько гантелей".
Она безмолвно смотрит на них несколько мгновений, встречаясь с ними взглядом, как с врагом, и я хотел бы знать, что происходит за этими глубокими карими глазами. Она встает, сначала нерешительно тянется к сумке, а потом решительно выхватывает ее из холодильника. Она размахивается, а затем бросает его в океан с такой силой, что вся лодка сотрясается, словно ее накрыло волной.
"Хорошее, блядь, избавление". Она садится на место с довольным вздохом, затем смотрит на меня с улыбкой, в ее глазах появляется новая искра. "Пляжный день звучит очень мило".
Я не смог бы скрыть улыбку, даже если бы попытался. "Это моя девочка". Я нахлобучиваю на нее свою соломенную шляпу, как джентльмен, которым я притворяюсь, и завожу мотор.
Бездонная вода цвета индиго уступает место эбеновому песку, когда мы выходим на берег. Я бросаю якорь и беру наши вещи. Она тянется за своей сумкой, а я выхватываю ее из ее рук и перекидываю через плечо. "Пока я дышу, Реальта". Я напоминаю ей о своем обещании, данном ей в первый день нашего пребывания здесь, что ей никогда не придется таскать свои сумки.
Я выхожу из лодки в холодную воду по колено. Я невольно вздрагиваю, когда протягиваю ей руку, и она гримасничает. "Холодно, правда?"
" Не стоит об этом беспокоиться". Как только она кладет свою руку в мою, я другой рукой вытягиваю ее ноги из лодки, держа ее над водой. Она закатывает глаза, как обычно реагируя на мои выходки.
Остается надеяться, что я доказываю ей, что это не просто тактика, чтобы залезть к ней в штаны, а искренняя забота о ней. Она обхватывает меня за шею, и я думаю, что, возможно, мне это удается.
Это чертовски естественно — держать ее вот так. Как будто она упала с неба и приземлилась прямо в мои объятия.
До пляжа меньше пятидесяти ярдов, и когда мы доходим до него, я спускаю ее на землю, хотя мне хочется только одного — прижать ее к себе.
Ровный, гладкий участок пляжа не очень длинный. Большие валуны и камни нагромождены по обеим сторонам у основания небольшого скалистого утеса. Один из барменов рассказал мне о неровной тропе на другой стороне, которая взбирается на вершину и открывает вид на Атлантику с высоты тридцать на шестьдесят.
Стелла расчищает место от коряг и расстилает наше одеяло. Я снимаю рубашку и укладываюсь на спину. Черный песок, задерживающий солнечное тепло, согревает ткань. Я уже собираюсь закрыть глаза, когда Стелла поднимает подол своего платья.
Я бессовестно приподнимаюсь на локтях, пока она стягивает его через голову, обнажая простое черное бикини. Она освещена солнцем, которое высвечивает каждую ее идеальную линию. Я наслаждаюсь этим зрелищем, медленно проводя взглядом по ее длинным ногам, изгибам бедер и подтянутому животу. Сердце бешено колотится, когда я провожаю взглядом ее грудь, изящные ключицы, и совсем замирает, когда я добираюсь до ее лица, проникновенные глаза бесстрашно встречаются с моими.
"Ты… Твою мать". Я качаю головой. "Нет слов, чтобы описать, как ты прекрасна. Даже пытаться было бы оскорблением".
Она смело говорит: "Попробуй".
"Я могу смотреть на тебя днями, и все равно у меня перехватит дыхание". Она наклоняет голову в сторону, словно не может понять, серьезно ли я говорю.
"Заткнись". Она бросает на меня свое скомканное платье и садится, закатив глаза. Но ее губы подергиваются, словно она борется с улыбкой, и это все, что мне нужно видеть. Я переворачиваюсь и тянусь к ее бедрам. Она останавливает меня, пихая мне в грудь флакон с солнцезащитным кремом. "Я знала, что ты забудешь его упаковать".