"Стелла Мэй", — говорит он с принужденной певучей интонацией, которая автоматически вызывает подозрение.
Я отвожу взгляд и пытаюсь подстроиться под его легкий тон. "Ты смотрел порно? Я могу вернуться…"
"Нет, нет. Заходи. Что случилось?" Он говорит быстро, и я понимаю, что он взволнован. Это даже очаровательно. Неважно, смотрел он порно или нет.
"Не могу уснуть". Я закрываю за собой дверь. "В моей кровати. Я все время представляю…" Я скривила лицо.
"Иди сюда", — говорит он, не требуя дальнейших объяснений, и расстилает покрывало на пустой стороне кровати.
"Спасибо". Я заползаю внутрь, чувствуя необъяснимую робость. Я не просилась спать в чью-то кровать с самого детства. Обычно люди заваливаются в мою, находя в ней безопасность.
Он ставит компьютер на тумбочку, а затем перекатывается ко мне. Не обменявшись ни единым словом, я заваливаюсь на бок и позволяю ему обхватить меня руками. Он прижимает меня к своей обнаженной груди, его боксеры задевают мое бедро. Тепло его тела согревает мои холодные кости и прогоняет призраков, прилипших к ним.
Я закрываю глаза и на этот раз сосредотачиваюсь на ритме дыхания Лохлана. Мягкий стук его сердца и равномерное расширение грудной клетки при каждом вдохе — самая сладкая колыбельная, погружающая меня в мирный сон за считанные минуты.
Первое, что я слышу утром, прежде чем открыть глаза, — шум волн.
Затем раздается храп Лохлана.
Я переворачиваюсь, уже не прижимаясь к его груди так, как засыпала, и вижу, что он сидит в кровати. Его ноутбук лежит на бедрах, а один из наушников выпал. Я бросаю взгляд на его разблокированный экран и вижу сообщение YouTube "Вы все еще смотрите". Заглянув за него, я читаю название видео, которое он смотрел, и мое сердце трепещет:
"Как я помог своей девушке закрутить локоны методом пальмового валика".
1. Play “Feel for Me” by Vance Foy
2. Continue playing Feel for Me by Vance Foy
Глава 20
Нечто дурацкое
Лохлан
Офис Джеффри Маулдина оказался более скромным, чем я ожидал. Интересно, убирал ли Кларк его после смерти? Здесь нет ни диплома на стене, ни фотографий в рамке на поле для гольфа или с большим океанским уловом. На столе нет даже беспорядочных кип бумаг. Любопытно будет посмотреть, что убрали и из его компьютера.
Стелла направляется прямо к его столу, ступая гораздо легче, чем вчера. К счастью, похоже, она не вывихнула лодыжку, когда подвернула ее. Покой и лед, похоже, помогли. Мы провели большую часть дня, не позволяя ей вставать и бездельничать на вилле.
Она даже не присела, а отпихнула в сторону его кожаное кресло. Одной рукой она опирается на стол, а другой размахивает флешкой, которую я ей дал. "Ладно, как нам использовать эту штуку?"
Я наклоняюсь к ней, скрестив лодыжки. "Просто подключи ее, и она автоматически обойдет все пароли".
Она нагибается, чтобы вставить устройство в компьютерный блок под столом.1 Мой взгляд падает на колышущийся подол ее платья, когда она встает на ноги, и на то, как он задевает заднюю часть бедер. Ткань ярко-красного цвета, подчеркивающего янтарный оттенок ее кожи.
Я барабаню пальцами по столу из красного дерева, чтобы не тянуться к ней, и провожу ладонью по задней части ее ноги и под платьем. Прошлой ночью я не смог уснуть, когда она лежала рядом со мной в тонкой шелковой пижаме. Вместо этого я не спал, смотрел видео на YouTube, пока окончательно не вырубился.
"Черт, это круто", — говорит Стелла, впечатленная тем, что села за его компьютер, не прикоснувшись ни к одной клавише. Она с лазерной сосредоточенностью приступает к работе, методично просматривая все папки и документы в поисках новых людей, которых шантажировал Маулдин.
Двадцать минут спустя она простонала. "Если у него и была папка с шантажом, то ее здесь больше нет".
Мой телефон вибрирует в кармане, но я игнорирую его, отталкиваюсь от стола и отхожу на несколько шагов. Она поворачивается ко мне лицом, прислонившись спиной к столу и сжимая в руках телефон. Мой взгляд лениво путешествует вверх и вниз по ее телу, а язык проводит по зубам.
"Что ты делаешь?" — спрашивает она, покачивая бедром и откидывая голову в сторону.
"Наслаждаюсь видом", — бесстыдно отвечаю я. "Ты всегда хорошо смотрелась за столом". Ее губы раздвигаются, и я делаю шаг ближе, мое тело гудит.
"Все в тебе мощное". Еще один шаг вперед.
"Ты рождена, чтобы руководить, Реальта". Я сокращаю расстояние. Ее дыхание сбивается. Трахни меня.
Ее зрачки расширяются, и моя сдержанность рушится. Мои руки ложатся на ее бедра, словно по принуждению какой-то внешней силы, требующей, чтобы я поклонялся этой королеве.
Я поднимаю ее на стол, и в это время она дразняще говорит: "Если это правда, тогда ты действительно должен меня слушаться".
"Давай, командуй мной". Я ухмыляюсь и выхватываю телефон из ее рук, кладя его на стол. "Это меня заводит".
Она вызывающе поднимает подбородок, когда мои пальцы скользят под подол ее платья, переходя на бедра.
"Но сейчас…" Я наклоняюсь вперед, и когда она не отстраняется, у меня захватывает дух. Наши рты прильнули друг к другу, так близко, что когда она облизывает нижнюю губу, ее язык почти касается меня. Голод завязывает узлы в глубине моего живота.
Я перевожу взгляд с ее губ на глаза и вижу, что они пылают желанием. От этого мне хочется превратиться в пепел прямо здесь, рядом с ней. Вместо этого я опускаюсь ниже и провожу губами по склону ее шеи.
"У меня еще есть несколько часов, чтобы позаботиться о тебе. . " Она выдыхает, и я смеюсь ей в горло — так слаще жжение от осознания того, что она смущена. Я опускаюсь на колени. "Во всех отношениях".
Она поджимает губы, пока я снимаю с ее ног сандалии. Она дышит медленными, размеренными ритмами, пока я скольжу руками по ее бедрам и зацепляю пальцами резинку ее трусиков. По моему позвоночнику пробегает жар, когда она не сопротивляется, когда я снимаю их. Я все еще не могу поверить, что могу вот так прикасаться к ней, так восхищаться ею. Я словно ожидаю, что в любую секунду меня выдернут из этого сна.
Она впивается зубами в нижнюю губу, а в ее огненном взгляде плещутся эмоции.
"Каблуки на стол, Стелла", — вырывается у меня, и в резкости моего тона чувствуется ослабление контроля. В ее глазах появляется легкое колебание, но не в ее движениях. Ее ноги послушно поднимаются, как будто ее тело понимает, чего она хочет, раньше, чем ее разум.
"Каков этикет для траха в кабинете мертвеца?" — шипит она шепотом, как будто мы здесь не единственные люди.
"Мне абсолютно наплевать, кто сидел за этим столом, когда ты на нем". Я рычу, а затем скольжу руками по ее шелковистой внутренней поверхности бедер. Мои губы следуют за ними, едва касаясь ее кожи. Она откидывается на руки, когда я дохожу до складки между ее ляжками и бедром, как будто не может решить, хочет ли она отстраниться или податься вперед.
"А что, если кто-то войдет?" — спрашивает она, и я начинаю понимать, что она не столько опасается быть пойманной, сколько не желает испортить свою профессиональную репутацию.
Я приостанавливаюсь, чтобы посмотреть на нее сверху. "Тогда они увидят тебя там, где ты и должна быть". Уголок ее рта растягивается в теплой улыбке.
"Не останавливайся", — уверенно решает она, и эти два маленьких слова заставляют меня задохнуться. Наполовину ожидая, что она передумает, я теперь колеблюсь. Это длится всего секунду, но достаточно долго, чтобы воздух пронзил громкий звонок.
"Черт, это Кларк", — говорит Стелла, сползая со стола и сметая с пола свои трусики.
"Алло", — отвечает она, прижимая телефон к уху плечом, пока, пошатываясь, натягивает трусики.
Все еще стоя на коленях, я откидываю голову назад и вздыхаю. Вот дерьмо.
"Да, так и сделаю. Спасибо, что предупредил". Она кладет трубку и поворачивается ко мне. "Марселла и Илья только что приехали в Оушен Вью". Затем она добавляет с ударением: "С Бояном".
Я достаю телефон, встаю и вижу два пропущенных звонка от Кларка.
Гребаный затычка.