Стоит ли ему отдавать себя в руки правосудия? Непроизвольно майор Смит представил, что вот он находится на скамье подсудимых, офицер с великолепной выправкой, подтянутый, в прекрасно сшитой парадной форме синего цвета с красными петлицами, со всеми наградами на груди — такова традиционная форма одежды в военном трибунале. Нужно будет попросить Луну, чтобы проверила, не завелась ли моль в ящике с одеждой, находившемся в нежилой комнате. А может, там появилась и сырость? Если погода будет хорошей, проветрить все на солнце, почистить щеткой. С помощью корсета он сможет еще втиснуть свою сорокадюймовую талию в тридцатичетырехдюймовые брюки, сшитые двадцать, а то и тридцать лет назад знаменитой фирмой «Гивз». В зале суда, который состоится, вероятно, в Чатеме, будет находиться защищающий его адвокат, столь же стойкий и непоколебимый, как и полковник. Кроме того, есть еще и возможность подать апелляцию в вышестоящий суд. Дело может стать знаменитым. Почему бы и нет?.. Он мог бы продать газетам право на публикацию его воспоминаний, написать книгу…
Майор Смит почувствовал, как в нем поднимается возбуждение. «Осторожно, старина! Осторожно! » Он поставил ноги на грунт и передохнул среди танцующих волн северо— восточного пассата, который нес приятную прохладу на северное побережье до наступления самых жарких месяцев — августа, сентября и октября. Скоро он выпьет пару порций джина, затем небольшой ланч и сиеста, а затем можно все продумать более тщательно. Не забыть еще, что он приглашен на коктейль к Арукделям и на ужин в клубе «Парк Шоу Бич». После игры в бридж — домой и принять снотворное. Ободренный рутинной перспективой дня, Смит отогнал далеко на задворки памяти черную тень Бонда. «Эй, скорпена, где ты? Осьминожка ожидает свой обед! » Майор Смит опустил голову в воду и медленно поплыл между кораллами к окаймленному белой пеной рифу, продолжая выслеживать отдохнувшими глазами добычу.
Вдруг он заметил два направленных на него антеннообразных отростка каракатицы, вернее ее вест-индской родственницы лангусты, высунувшейся из глубокой расщелины под коралловым наростом. Судя по толщине отростков, это крупный экземпляр, фунта на три-четыре. В другое время Смит поставил бы ноги рядом со щелью и взмутил воду, чтобы лангуста высунулась подальше — ведь она очень любопытна. Затем он пронзил бы ее голову трезубцем и отнес бы домой на обед. Но сегодня единственной добычей для него могла Быть рыба-скорпена, и он сконцентрировал все силы на поисках косматого прерывистого силуэта. Десятью минутами позже он обратил внимание на клочок морских водорослей на белом песке, но что-то ему подсказывало, что это не просто водоросли. Осторожно поставив ноги на дно, он увидел, как на клочке вдруг возникли ядовитые шипы — это она, скорпена, причем значительных размеров, примерно три четверти фунта. Смит приготовил гарпун и стал медленно продвигаться вперед. Теперь красные злые глаза рыбы были широко открыты и наблюдали за ним. Он должен будет сделать резкий короткий удар, причем из положения, когда трезубец будет практически в вертикальном положении, в противном случае, он знал из опыта, даже острые как бритва зубцы гарпуна почти наверняка соскользнут с роговой ткани головы чудища. Он приподнял ноги с грунта и очень медленно поплыл вперед, пользуясь свободной рукой как плавником. Время! Он произвел резкий выпад гарпуном вперед и вниз. Но рыба успела отреагировать на едва заметные колебания идущих впереди трезубца токов воды, подняв со дна фонтан песка, взметнулась вверх и словно птица пролетела под самым животом Смита. Майор Смит покрутился в воде, осмотрелся. Так и есть, скорпена сделала именно то, что делает часто — укрылась в водорослях у ближайшего камня, слившись с окраской дна. Смит проплыл еще несколько футов и опять нанес удар, прицелившись получше. На этот раз он не промахнулся, и она извивалась и трепыхалась на конце гарпуна.
От возбуждения и усталости, пусть и небольшой, майор Смит тяжело дышал, чувствуя приближение старой боли в области груди. Нащупав ногами дно, он нанизал рыбу на гарпун до конца и вытащил ее, все еще трепетавшую, из воды. Медленными шагами проделал он весь обратный путь по лагуне, вышел из воды и добрел по песчаному пляжу до деревянной скамейки, установленной под виноградной лозой. Здесь он бросил гарпун с добычей рядом с собой на песок и уселся отдохнуть. Через каких— то пять минут майор Смит почувствовал странное онемение в районе солнечного сплетения. Взглянув вниз, он оцепенел от ужаса и недоумения. На фоне загара на коже выделялось белое пятно размером с мячик для игры в крикет, а в центре пятна — один за другим три пореза, из которых просочились капельки крови. Машинально стерев эту кровь, майор обнаружил маленькие дырочки размером с булавочный укол. Он припомнил, как взметнулась скорпена и громко, с благоговейным страхом, но без упрека прошептал:
— Ты все же достала меня, тварь! Боже мой, ты меня достала!
Неподвижно сидя на скамейке и рассматривая ранку, Смит пытался припомнить, что говорилось о ядовитых уколах скорпены в американском издании книги «Опасные морские животные», которую он позаимствовал в институте, да так и не удосужился вернуть. Он тихонько потрогал, а затем и нажал на белое пятно вокруг уколов. Так и есть, кожа полностью онемела. И под нею уже начала распространяться пульсирующими толчками боль. Скоро эта боль усилится, пройдет по всему телу и станет настолько невыносимой, что он будет со стонами кататься по леску, чтобы избавиться от нее. Его начнет рвать, изо рта пойдет лена, наступит бредовое состояние с конвульсиями, после чего — полная потеря сознания. В его случае все это быстро приведет к сердечной недостаточности и к смерти. Если верить книге, весь цикл завершится примерно через четверть часа. Все, что ему осталось — это пятнадцать минут отвратительной агонии! Конечно, существуют и лекарства — прокаин, антибиотики и антигистамины — если его слабое сердце выдержит их. Но они должны находиться под рукой. Даже если бы дома или у доктора Каузака оказались бы в наличии эти современные препараты, он не смог бы попасть на виллу «Маленькие волны» раньше, чем через час. Первый приступ боли как будто прострелил все тело майора и заставил его сложиться пополам. Затем второй, третий приступы радиальной конвульсией прошли от желудка до конечностей. Во рту появился сухой металлический привкус, в губы словно вонзились иголки. Он вскрикнул и свалился со скамейки. Пошлепывание хвоста рыбы по песку рядом С его головой напомнило ему о скорпене. Болевые спазмы временно прекратились, но все тело было в огне. Мозг работал четко. Ну конечно! Эксперимент! Он должен, он обязан добраться до Осьминожки и отдать ей добычу! «О, моя милая Осьминожка, будет тебе последнее угощение».
Повторяя эти слова, майор Смит на четвереньках отыскал маску, с трудом натянул на голову, схватил гарпун со все еще бьющейся рыбой и, прижимая свободной рукой живот, сполз по песку в воду.
До кораллового убежища осьминога было пятьдесят ярдов по мелководью, и майор Смит со стонами, не снимая маски, кое-как преодолел это расстояние, большей частью ползком на коленях. Когда глубина воды увеличилась, а до цели оставалось совсем немного, ему пришлось встать на ноги, и он от боли задергался и зашатался из стороны в сторону, как кукла-марионетка на ниточках. Наконец он добрел и огромным усилием воли, стараясь устоять, наклонил голову, чтобы набрать немного воды в маску для прочистки стекла, запотевшего от его стонов. Затем, не обращая внимания на кровь, хлеставшую из нижней губы, он с трудом наклонился посмотреть на обиталище Осьминожки. Да! Ее коричневая масса была на месте и возбужденно шевелилась. Почему? Майор Смит увидел медленно опускающиеся в воде на дно черные сгустки крови. Ну конечно же! Милая Осьминожка распробовала его кровь. От очередного приступа боли голова у Смита пошла кругом. Он как в бреду услышал свое собственное бормотание в маску: «Соберись, Декстер, старина! Дай Осьминожке пообедать! « Он сделал над собой усилие и восстановил равновесие. Взяв гарпун поближе к нижней части древка, он опустил скорпену к уже ходящей ходуном норе.