Метафора складки, которую Вальтер Беньямин использует, чтобы объяснить, каким образом мода, перерабатывая старые стили, привносит призрачный дух прошлого в настоящее, возникла благодаря его практическому интересу к литературному методу осознавания, перенесения в настоящий момент чего-то некогда существовавшего и происходившего. Этот метод использовал Марсель Пруст, когда писал цикл романов «В поисках утраченного времени» (1913–1927). Французский романист подолгу задерживает внимание на платьях и тканях, как бы пробуждая воспоминания и осознавая метафизическую ценность каждого предмета; в этом состоит «значимость, которой мода и стиль обладают с точки зрения восприятия прошлого и настоящего времени» (Lehmann 2000: 209). В построенном Прустом мире соблазны моды являются частью уходящей все глубже и глубже сети воспоминаний, ассоциаций и фантазий, где в сиюминутных желаниях и порывах, порой неосознанно, обретают своих союзников плотные слои личного опыта и культурной истории.
По мнению Беньямина, диалектический процесс, запущенный складками настоящего в прошлом, с одной стороны, и ожидаемого будущего, с другой, подвергает проверке верность действий в настоящем. Эти материально-темпоральные напластования создают взрывоопасную ситуацию, семена которой посеяны в прошлом, – и ее символически отображает мода. Назревший взрыв разрушает монолитный исторический континуум, но взамен дает более ясное понимание нашего отношения к времени, материальности и к самим себе. «Становится очевидным, – пишет Ульрих Леман, – что мода является незаменимым катализатором как для памяти, так и для новой политической – то есть материалистической – концепции истории» (Ibid.: 210). Представьте себе манжеты на рукавах рубашки: когда их подворачивают, всегда в одном и том же месте, а затем отворачивают, складки на ткани в местах сгиба хранят память об этих действиях – нечто подобное происходит и с диалектическим процессом постижения истории. (В чем-то сходное, но тем не менее иное представление о «складках» моды мы находим у Жиля Делёза. См. главу 9.) Беньямин образно сравнивает способность моды без видимых усилий переноситься из одной темпоральной канвы в другую с прыжком тигра, бросающегося на добычу. Он пишет: «Всякий раз, когда мода принимается рыскать в дебрях далекого прошлого, это означает, что она почуяла нечто актуальное; она совершает тигриный прыжок в прошлое» (Benjamin 1968: 263). Именно это возвратно-поступательное движение, «метания тигра на просторах истории», превращает моду в диалектический процесс, перемежающий настоящее и прошлое, который ставит под сомнение линейность истории и становится символом присущего модерности потенциала перемен (Benjamin s.a.: Vol. 1.2: 701).
Таким образом, нельзя недооценивать значимость влияния, оказанного романистом Марселем Прустом на философа Вальтера Беньямина и особенно ощутимого, когда, путешествуя по парижским пассажам, тот пытается постичь суть модерности. В потоке воспоминаний, описанном Прустом в романах из цикла «В поисках утраченного времени», Беньямин видит отражение исторического характера памяти и опыта; подтверждение этому мы находим в теоретических заметках, вошедших в проект «Пассажи»: «Какое открытие делает ребенок (а затем, уже в смутных воспоминаниях, и взрослый мужчина), когда, уцепившись за юбку матери, зарывается в складки ее ткани? – И о нем следует написать на этих страницах» (Беньямин, цит. по: Lehmann 2000: 207). Предпринятое Беньямином исследование Парижа XIX века – это не что иное, как погружение в воспоминания.