Вторая неделя ушла на множество утомительно сложных процедур и взаимоотношения с сонмищем мелких чиновников – фильтром между внешним миром и Великим Магистром Аскона. Каждый ничтожный администратор требовал велеречивости и заискивающего обращения. Каждого необходимо было, преодолевая отвращение, аккуратно ублажить для получения размашистой подписи, открывавшей дорогу – нет, не к Магистру, а всего лишь к следующему чиновнику чуть высшего ранга.
Впервые верительные грамоты торговца оказались бесполезными.
Две недели – и, наконец, Пониетса отделяла от заветного Великого Магистра лишь золоченая дверь с охраной по бокам. Но как ни крути, пропавшего времени было жалко.
Гороу сидел в камере, а груз самого Пониетса благополучно гнил в трюмах его корабля.
Великий Магистр оказался крохотным человечком с морщинистым лицом и почти облысевшим черепом. Огромный меховой воротник, покрытый блестками, казалось, придавливал его к земле и лишал возможности двигаться.
Строй вооруженных стражников раздвинулся, и Пониетс сумел приблизиться к подножию кресла владыки.
– Вот что, – с явным удовольствием произнес правитель Аскона. – Для угроз у вас нет повода, а лесть на меня не действует. Кроме того, не рекомендую вам тратить время на жалобы и обиды. Я уже не помню, сколько раз ваши бродяги получали предупреждение насчет продажи ваших дьявольских машин на благочестивом Асконе. Нам они не нужны.
– Ваше преосвященство, – хладнокровно ответил Пониетс. – Я и не собираюсь оправдывать известного нам обоим торговца. Главный принцип торговли – не соваться туда, где ее услуги не требуются. Но Галактика весьма обширна, и бывали случаи нарушения границ без злого умысла. Это ошибка, достойная всяческого осуждения, – но всего лишь ошибка.
– Конечно, осуждения! – пискнул Великий Магистр. – Но неужели простая ошибка? Не успел этот богохульник и бродяга попасть за решетку, как ваши эмиссары с Глипталя-4 уже завалили меня письмами, где просят о переговорах. И двух часов не прошло! Кстати, в этих посланиях не раз упоминалось и о вашем прибытии. Так что все это весьма смахивает на отлично спланированную кампанию по его спасению. И для простой ошибки – случайной или нет – все выглядит слишком хорошо подготовленным и известным заранее.
Темные глаза асконского владыки горели презрением. Без паузы он продолжил:
– Вы, торговцы, словно сумасшедшие мотыльки, мечущиеся между звездами и мирами, вы достаточно безумны, чтобы приземлиться на самом крупном из миров Аскона, в центре государства, – и назвать это непреднамеренным нарушением границ. И все мы прекрасно понимаем, что дело обстоит совсем не так.
Пониетс пожал плечами и произнес со всей настойчивостью, на которую он был способен:
– Ваше преосвященство, даже если предположить, что действия торговца являлись обдуманными и сознательными, то с точки зрения Торговой Гильдии они противоречат строжайшим правилам ее устава.
– За эти предположения, – голос асконца был холоден и резок, – ваш коллега, вероятно, поплатится жизнью.
Внутри у Пониетса все напряглось, но он оставался корректен и настойчив.
– Ваше преосвященство, смерть – такое необратимое решение, что я уверен в наличии компромиссного варианта.
Последовала пауза. И за ней последовал вкрадчивый намек.
– Мы осведомлены о неисчислимых богатствах Терминуса…
– Богатства? Разумеется. Только именно наши богатства вы и отказываетесь покупать! А наша атомная продукция включает в себя…
Некоторые интонации произнесенного напоминали заклинание.
Глаза Великого Магистра прикрылись веками, и следующий вопрос был еще более многозначительным.
– Неужели у вас не найдется ничего более ценного?
Ответный взгляд торговца светился непониманием.
– В таком случае, чего же вы хотите?
Асконец иронически всплеснул руками.
– Вы надеетесь, я поменяюсь с вами местами и стану сам рассказывать о своих желаниях? Не выйдет! Я все-таки думаю, что ваш коллега понесет кару за совершенное им святотатство. В соответствии с асконским законодательством, его ждет казнь в газовой камере. И это справедливо. В данных обстоятельствах такая же участь ожидала бы и наибеднейшего крестьянина. И я сам бы не избежал подобной участи.
Без всякой надежды Пониетс пустил еще один пробный шар.