– Все высказанное вами не имеет никакого отношения к моему предложению, – осторожно вмешался Мэллоу.
– Не имеет?
– Абсолютно. Я – старший торговец Мэллоу. Моя персональная религия – деньги. И разная мистика и дешевые фокусы упомянутых вами миссионеров раздражают меня в еще большей степени. И я даже рад тому, что услышал от вас! Если следовать вашим взглядам, то мы смогли бы договориться.
– Отлично сказано! – Командор прерывисто захихикал, и Мэллоу усмотрел нечто женственное в его поведении. – Я полагаю, что Фонд с самого начала должен был отправить на Кореллию человека, подобного вам.
Он дружески хлопнул по массивному плечу торговца:
– Но, дорогой мой, это всего лишь половина дела! Вы забыли сказать, в чем же состоит наша выгода. Давайте, давайте, не увиливайте!..
– Выгода здесь всего одна. И состоит она в том, что на ваши плечи, Командор, упадет ужасающее бремя богатства.
– Действительно ужасающее? – хмыкнул Эспер. – А что я буду делать с богатством? Подлинное сокровище – преданность и любовь народа. А в этом у меня нет недостатка.
– Вам отнюдь не повредит и то, и другое, поскольку золото вы сможете загребать правой рукой, а преданность народа – левой.
– Если такое и в самом деле возможно – мне оно представляется интересным… Вы считаете, такой вариант осуществим?
– И осуществим сотней различных способов. Вся трудность в том, какие предпочесть. Ну, что ж, давайте попробуем… Начнем с предметов роскоши. Взгляните на этот прибор…
Из кармана Мэллоу возникла длинная цепочка полированного металла, собранная из плоских звеньев:
– Как вам нравится?
– Мне? А что это?!
– Так просто не объяснишь. Требуется демонстрация. У вас в резиденции найдется девушка? Или любая молодая женщина? И хорошо бы зеркало в полный рост… На подставке.
– Разумеется, найдется. Пройдемте в помещение.
Сам Командор именовал свою резиденцию домом, но простолюдины сошлись бы скорее на названии «дворец». А сам Мэллоу склонялся к тому, что этот дом – крепость. Дворец стоял на холме, откуда прекрасно просматривалась столица, и ряд мощных укреплений опоясывал скромный дом Командора Эспера.
Архитектура была рассчитана на длительную оборону, а подходы со всех сторон тщательно охранялись. «Прекраснейшее жилище, – подумал торговец с недоброй ухмылкой, – для Обожаемого-Народом-Эспера-Благословенного…»
В доме перед ними появилась молоденькая девушка. Она склонилась в низком поклоне, и Командор отрывисто бросил:
– Это одна из служанок моей супруги. Подойдет?
– Вполне!
Сам Командор не отрываясь следил, как Мэллоу обвивает свою цепочку вокруг талии девушки, щелкает застежкой и делает шаг назад.
Эспер недоверчиво поджал губы.
– И это все?!
– Я попрошу достопочтенного командора задернуть шторы. Моя юная леди, там левее застежки вы найдете рычажок. Я прошу вас, переставьте его на верхнее деление. И не бойтесь, это не ядовитая змея…
Девушка робко выполнила указание, посмотрела на себя и ахнула.
Ее тело охватило многоцветное, переливчатое свечение, поднимающееся от талии вверх и образующее вокруг головы сверкающую диадему, словно сотканную из жидкого пламени. Создавалось впечатление, что с небес сорвали северное сияние и набросили его на платье служанки.
Девушка повернулась к зеркалу и уже не могла оторваться от собственного отражения.
– А теперь возьмите это, – торговец передал зачарованной девушке ожерелье из тусклых неказистых камней. – И наденьте на шею.
Каждая бусинка колье, попав в свечение пламени, мгновенно превратилась в огненный шар, переливающийся оттенками пурпура и золота.
– А теперь вам нравится? – спросил торговец у Эспера.
Тот не ответил.
Глаза девушки излучали восхищение. Командор махнул рукой, и служанка неохотно выключила волшебный пояс. Величие наряда исчезло. Она вышла из комнаты – но она никогда не забудет о случившемся.
– Возьмите все это себе, Командор, – сказал Мэллоу, – в качестве презента вашей супруге. Такой маленький подарок от восхищенного Терминуса.
Командор подкидывал пояс и ожерелье на ладони, словно оценивая дар.
– И как оно изготовляется?
Мэллоу пожал плечами.
– Вопрос не по адресу. Спросите у наших специалистов. Но что я знаю точно, так это то, что украшения будут действовать без всякого вмешательства жрецов и миссионеров.