– Слишком долгий срок, – с усталым безразличием вставил торговец, – слишком долгий для опасной, устаревшей и больше неприемлемой политики. Как бы успешен ни был прием религии в случае с Четырьмя Королевствами, вряд ли еще хотя бы один из миров Периферии согласится на подобное. Во времена установления контроля над Королевствами вполне хватало изгнанников – лишь Галактике ведомо истинное число их! – и все они в один голос твердили по всему космосу, как Сэлвор Хардин ухитрился использовать своих жрецов и людские суеверия для того, чтобы монархи и правители окончательно потеряли свою власть. И если таких слухов было бы недостаточно, то история с Асконом, история двадцатилетней давности, внесла в ситуацию окончательную ясность. Любой правитель Периферии скорее перережет себе горло, чем пустит жрецов Терминуса на свою суверенную территорию.
Мэллоу встал:
– Сатт, я не собираюсь вынуждать Кореллию или какой-нибудь другой мир к тому, чего они не хотят. А по моим сведениям, они многого не хотят. Нет, Сатт, если атомная энергия способна сделать их опасными, то искренняя дружба, возникшая на основе торговли, окажется во много раз привлекательней хрупкого владычества, базирующегося на руководящей роли иноземного ненавистного духовенства. Если власть религии ослабнет, она тут же падет, и за ней потянется пыльный шлейф вечной ненависти и ужаса.
– Красиво сказано, – цинично заявил Сатт. – Но давайте вернемся к первоначальной теме. Изложите ваши условия. Что требуется вам, чтоб сменять свои убеждения на мои?
– Вы уверены, что мои убеждения продаются?
– А в чем проблема? – коротко бросил Сатт. – Разве купля-продажа – не ваша специальность?
Мэллоу не проявил обиды:
– Только в случае получения прибыли. А у вас нет ничего, чего бы я не имел.
– Вы могли бы оставлять себе не половину прибылей, а три четверти…
Торговец хрипло рассмеялся.
– Отличное предложение. Ваши условия торговли принесут мне в десять раз меньше прибыли, чем мои. Продолжим торговаться.
– Вы могли бы получить место в Совете.
– А я получу его и так. Назло вам и без вашей помощи.
Сатт гневно сжал руку в кулак.
– А также вы сможете избежать тюремного заключения, сроком в два десятилетия, если я смогу доказать необходимое. Положите-ка на весы и эту прибыль.
– Прибыль тут возможна лишь в одном случае. Если вы сумеете осуществить сказанное.
– Вас осудят за убийство.
– Чье убийство? – презрительно спросил торговец.
Сатт продолжал тихо, но крайне сурово:
– Убийство анакреонского миссионера, состоящего на службе у Фонда.
– Вон что у вас на уме… И какие тому доказательства?
Секретарь мэра весь подался вперед:
– Поймите, Мэллоу, это не блеф. Предварительное расследование уже закончено. Мне достаточно поставить свою подпись под последним документом, и начнется процесс: «Фонд против старшего торговца Мэллоу». Вы передали подданного Терминуса в руки взбешенной толпы, на смерть и мучения. И для предотвращения грозящего наказания вы имеете теперь всего пять секунд. А если учитывать мое мнение, то я предпочел бы, чтоб вы продолжили изворачиваться. Вы менее опасны в качестве уничтоженного врага, нежели в качестве сомнительного союзника, еще вчера бывшего врагом.
Мэллоу произнес с торжественными интонациями:
– Сатт, поступайте так, как велят вам ваши желания.
– Договорились! – злобно улыбнулся секретарь мэра. – Это ведь мэр настаивал на достижении компромисса, а не я. И вы обратили внимание, что я не особенно и старался?..
Хлопнула дверь, и Сатт вышел.
Снова хлопнула дверь, и Мэллоу посмотрел на Анкора Джаэла, появившегося в комнате.
– Вы слышали? – спросил торговец.
Старый политик опустился прямо на пол.
– Я давно знаком с этой змеей, но никогда раньше не видел ее настолько разъяренной.
– Хорошо. И что вы об этом думаете?
– Я? Послушайте меня, Мэллоу. Внешняя политика диктата с использованием религиозных методов – навязчивая идея Сатта, но мне все же кажется, что конечные намерения его весьма далеко лежат от подлинной духовности. Именно за подобное заявление меня и изгнали из кабинета. Впрочем, вам совершенно ни к чему выслушивать эту историю.
– Действительно ни к чему. И каково же ваше мнение относительно его антидуховных намерений и целей?
Джаэл стал серьезен.
– Он достаточно неглуп. И поэтому не может не видеть несостоятельность нашей религиозной политики, которая за последние семьдесят лет не принесла нам практически ни одной победы. Сатт использует ее в качестве орудия личной выгоды. Продолжим дальше. Любой догмат, базирующийся в основном на эмоциях и вере и используемый против других, – опасное оружие для его владельца, и нет никаких гарантий, что оно не обратится против тебя самого. Вот уже более века мы реанимируем ритуалы и мифотворчество, и с каждым годом они становятся все более традиционными, устарелыми и неподвижными. И с определенной точки зрения весь процесс давно вышел из-под нашего контроля.