Сказавши общий аминь, целовали они образ, и потом каждый из них, взявши по горсти земли и сказавши: «Земля не потерпит клятвопреступного», съели её и бросилися к Андрею целовать руки, полы платья его... Андрей был растроган, орошённые слезами глаза возвёл к богу, в сердце своём благодарил его промысел, что сохранил его, сироту, безвестного, безродного, одного с женою скитающегося без пристанища, без надежды где-либо найти спокойствие. В таком горестном положении бог послал ему пятерых защитников, помощников, друзей!.. Он обнял каждого и сам что-то хотел сказать, но Муха вскрикнул:
— Сего мало. Давай нам панну воеводовну...
— Её нет со мною, — сказал Андрей, сводя с печи свою Масю, уже успокоившуюся от сильного страха. — А вот моя жена!
— Панна наша!.. Мати наши!.. Да який же гарный з ней хлопчик!.. Многая лета вам, паны наши!.. Живите счастливо и любите нас. — Так кричали товарищи Мухи, а он, схватив на руки свою паню, приподнял её кверху, а казаки целовали ноги ее...
Никто из казаков, живущих на хуторе, не знал, что происходило в хатё Андрея. Он нанял её собственно для себя с братом и потому мог свободно, по своей воле угостить товарищей своих и свободно говорить с ними, не опасаясь, чтобы кто подслушал или подглядел за ними.
Начались расспросы, что происходило в Киеве по уходе их; как пани Софья знатно одурила яснейшего пана воеводу и сбила его с панталыку, заставив его посылать погоню чёрт знает куда и чёрт знает за кем. Как потом уже он, Муха, по всегдашней привязанности своей к бывшему панычу Квитке, сплёл свою басню и, готовую погоню удержав, вызвался сам ехать и обещался непременно схватить беглецов и представить их воеводе.
— Вот для этого случая, государь мой любезный! — так пересказывал Муха. — Я выбрать-выбрал самых моих вернейших приятелей. Мы все пятеро были как пять пальцев на руке. Вы, панычу... или, извините, пане... вы их и не знали, но по прощению моему у вас замолвить замовляли иногда слово у пани воеводовой. Нехай над ней земля пером!.. а та, как имела власть и силу над их ясновельможностию, так и выкрутить-выкручивали из беды. Вот с того часу они стать-стали вам вернейшими слугами и с радостию собраться-собрались со мною за вами якобы в погоню.
Пожалуйте же. Вот, как мы выехать-выехали из Киева, то и назначили себе, воротясь всякий себе выбранною дорогою, съехать-съехаться уже назад в Переяславль. Нам крепко обрыдло умничанье над нами ляхов, и как мы себе бессемейные, то мы и положили искать места, где будет нам лучше: коли наехать-наедем вас, то с вами хоть в. самую Москву; а не встретим вас, остаться, где бог приведёт, у москалей. И так-то послать-пославши за глаза ясновельможному пану воеводе киевскому, от каждого из нас по крученой дуле, пуститься-пустились в свой путь.
Съехавшись в Переяславле и не отыскавши следов ваших, мы пуститься-пустились такою же хитростию, всегда назначая собираться в полковом городе. Собираться-собирались, но про вас нигде ничего слышать не слыхали. Мудро вы замотали свой след. В Ромне мы сошлись с знакомым парнем, также пустившимся из Киева на божий свет и на вольную свободу. Мы будто ничего не знаем, да и выспросили всё, что нам нужно.
— Знаете ли, господа мои любезные, что там случиться-случилось. Пан воевода взять-взял себе другую жену, а про вас, пани, сказать-сказал: «Кеды затопила свою глову за москалем, нех пропада; бендзе мець з млодою коханкою лепших цурок, неж она была».
Тут мы уже пойтить-пошли свободнее. Нигде о вас не слышали, да вот в ближнем хуторе что-то нам помаячить-помаячило, как будто что-то сдавалося на вас. Как вот и дал нам бог вас найтить-найти.
Угостив, сколько мог, Андрей гостей своих, всё однако ж признал нужным брать все предосторожности; для этого он распорядился, чтобы каждый из пришедших расположился бы зимовать в особом сотенном селении, все по пути в Ромен; и чтобы каждый, заметив что опасное для них, давал бы знать близживущему товарищу; и таким образом о всякой опасности Андрей был бы извещён заблаговременно и успевал бы брать все предосторожности.
Но все их распоряжения были напрасны. Андрей с женою провели зиму весьма покойно; а чуть лишь вскрылась весна и устроились переправы чрез большие реки, они пустились в дальнейший путь на Белгород. Муха с товарищами, запасшись добрыми конями и надёжными пистолями, препровождали повозку, в которой ехала их молодая пани. По причине её положения переезды были невелики. Всё шло благополучно.
Уже караван наш, впрочем, всегда удалявшийся от больших дорог и значущих селений, переправился чрез реку Ворсклу, как путешественники начали замечать, что их преследуют и наблюдают за ними. Вчера и сегодня один и тот же человек нагонит их, присматривается к ним, поскачет вперёд, взъедет на курган, выглядывает кого-то и скроется; немного времени спустя опять покажется и всё то же да то же. Немедленно составлен был совет. Мася и слышать не хотела, чтобы преследовать соглядатая; ужасалась также, если нападут на них и должно будет её Андрею защищать её и себя. В такой крайности решились, оставя все дороги, ехать прямо, по догадкам, где должен находиться Белгород или другой какой из вновь построенных по линии городов, о чём они все знали от бывших на новой линии людей. Для большего удобства к достижению цели ехать ночью, по звёздам, а днем скрываться в лесах. Муха взялся быть вожатым. Призвав бога в помощь, пустились в путь по такой необыкновенной дороге.