Деверс опустил глаза, а Бар продолжал:
— Все свои надежды Сивенна возлагает на победу Основания. Именно ради этой победы и принесены в жертву мои сыновья. Но Хари Сэлдон не высчитал победы неизбежной для Сивенны, как это он сделал с Основанием, — у меня и моего народа нет уверенности, есть только надежда.
— И, тем не менее, вы спокойно предлагаете ждать, когда враг уже у Лориса.
— Даже если бы они приземлились на Основании.
Торговец недоуменно нахмурился.
— Не знаю. Не верю, что все кончится благополучно, как по волшебству. Психоистория за нас или нет, но у них сила, а у нас она отсутствует. Что может сделать мертвая рука Хари Сэлдона против живой силы?
— Ничего не надо делать. Все уже сделано. Теперь события разворачиваются. Если вы и слышите, как при этом поют трубы и гремят барабаны, — ничего не изменится.
— Может быть, но я все же предпочел бы разбить череп Риозу раз и навсегда. Он больше наш враг, чем вся его армия.
— Убить Риоза сейчас, когда его помощником является Бродрих?
Лицо Бара исказилось от гнева при одном воспоминании о личном секретаре Калеона II.
— Тогда вся Сивенна станет заложником. Бродрих уже давно доказал, на что способен. На некоторых планетах каждого десятого казнили только за то, что люди не могли платить все повышающиеся налоги. Эти налоги собирал Бродрих. Нет, пусть Риоз живет. Его наказания можно считать великой милостью, вспоминая подвиги Бродриха.
— Да, но шесть месяцев. Целых шесть месяцев на вражеской базе — и ничего не сделать!
Деверс с такой силой сжал свои руки, Что суставы хрустнули.
— Никаких результатов!
— Ну-ну, подождите… Вот вы мне, кстати, напомнили.
Бар стал рыться в своем кармане.
— Посмотрите: вдруг пригодится.
Он кинул на стол свернутый бумажный цилиндрик, и Деверс тотчас жадно схватил его.
— Что это такое?
— Послание — то самое, которое Риоз собирался прочесть, но я ударил его по голове. Годится?
— Не знаю. Зависит от того, что в нем.
Деверс уселся в кресло поудобнее и осторожно покрутил цилиндрик в руках.
Когда патриций вышел из душа и с наслаждением вступил в кабину с теплым воздухом, торговец молчаливо и сосредоточенно над чем-то работал.
Бар, громко и ритмично похлопывая себя по телу, поинтересовался:
— Что вы делаете, Деверс?
Торговец поднял глаза. На его лбу сверкали крупные капли пота.
— Пытаюсь вскрыть цилиндрик.
— Но разве это возможно без личных характеристик Риоза? — в голосе сивеннца прозвучало неподдельное изумление.
— Если я этого не сделаю, уволюсь из Ассоциации и никогда больше не буду торговцем. Я уже получил трехмерный электронный анализ поверхности, используя приспособления, о которых в Империи никогда и не слыхали. Надеюсь, они помогут мне прочитать содержимое капсулы. Кстати, когда-то я был взломщиком, — торговец должен знать всего понемногу.
Он низко наклонился над цилиндриком и начал осторожно прикасаться к нему неизвестным Бару инструментом, на конце которого то и дело вспыхивали искры. По ходу работы он вдруг сказал:
— Грубо сделано. Все-таки маленькие вещи, созданные в Империи, далеки от совершенства. Вы когда-нибудь видели капсулы Основания? В два раза меньше и не поддаются никакому электронному анализу.
А затем торговец весь напрягся, рука его, казалось, одеревенеет, он осторожно прикоснулся своим инструментом к определенной точке цилиндра и нажал на кнопку. Открылся цилиндрик совершенно бесшумно. Деверс расслабился и вздохнул, увидев перед собой сложенный в трубку лист бумаги.
— От Бродриха, — сказал он.
Потом с презрением добавил:
— Среда бумаги постоянная. В капсуле Основания послание испарилось бы ровно через минуту после прочтения.
Но Дучем Бар махнул рукой, жестом упрашивая как можно скорее прочитать послание.
«От Амелла Бродриха, чрезвычайного посла его императорского величества, личного секретаря Совета лордов, пэра Империи. КОМУ: Бель Риозу, военному губернатору Сивенны, генералу Имперского флота, пэру Империи приветствие и наилучшие пожелания.
Планета 1120 сдалась после долгого сопротивления. Все планы атак идут по расписанию. Враг заметно ослабел, и в результате наша конечная и главная цель будет несомненно достигнута».
Бар поднял голову от микроскопического шрифта и с горечью воскликнул:
— Дурак! Болтун несчастный! И вот то послание!