Мис помолчал.
— И счастливы?
— Конечно.
Мис пожал плечами и вновь повернулся к Магнифико, потом развернул свой пакет.
— Знаешь, что это такое, мой мальчик?
Магнифико буквально выпрыгнул с того места, где сидел, схватил многоклавишный инструмент, провел пальцем по клавишам и испустил крик радости, затем заплясал так, что от его танца пострадала ближайшая мебель.
— Визи-Сонар! — хрипел он. — Который пробудит радость и в сердце мертвого.
Его длинные пальцы перебирали клавишу за клавишей, и воздух перед ним чуть порозовел.
— Ну, ладно, мой мальчик, — сказал Эблинг Мис. — Ты говорил, что можешь из этой штуковины выжимать звуки, вот тебе и представляется случай. Только настрой его сначала, инструмент прямо из музея.
Мис повернулся и обратился к Бейте.
— Насколько я понял, ни один человек на Основании не может заставить заговорить этот инструмент.
Он наклонился к Бейте поближе и заговорил быстрым шепотом:
— Клоун без вас вообще не хочет разговаривать. Поможете?
Она кивнула.
— Хорошо, — Мис казался довольным. — У него прямо-таки навязчивый страх, и я сомневаюсь, что его здоровье позволит ему психическую пробу на детекторе. Если мне и удастся чего-то добиться, то только если он будет чувствовать себя в полной безопасности. Вы понимаете?
Она опять кивнула.
— Этот Визи-Сонар — первый шаг. Он говорит, что может играть на нем, и по его реакции видно, что это одна из немногих радостей в его жизни. Так вот, как бы ни играл он — плохо ли, хорошо ли, — сделайте вид, что вам очень понравилось. И еще: ведите себя по отношению ко мне дружественно и с доверием.
Он бросил быстрый взгляд на Магнифико, сидевшего в самом углу дивана и быстро настраивавшего инструмент. Клоун, казалось, никого и ничего не видел и не слышал.
Мис повысил голос, так чтобы его было слышно, и начал говорить, обращаясь к Бейте:
— Вы когда-нибудь слышали о Визи-Сонаре?
— Только один раз, — так же громко ответила ему Бейта. — На концерте редких инструментов. Мне не понравилось.
— Наверное, исполнитель был неважный. Игра на нем требует не столько физической координации движений — на многоклавишном пианино, например, их больше — сколько определенного полета свободной мысли.
Шепотом он добавил:
— Так что этот живой скелет может оказаться лучше самых наших оптимистических ожиданий. Очень часто хорошие исполнители — идиоты в повседневной жизни. Это одна из тех странных особенностей, которые делают жизнь интересной.
И вновь он повысил голос, неуклюже пытаясь поддержать светскую беседу.
— Вы знаете, в чем тут дело? Я специально просмотрел инструкцию, но понял только одно: излучения стимулируют зрительный центр мозга напрямую, не затрагивая оптического нерва. Фактически это возбуждение того самого шестого чувства, которое не предусмотрено природой. Если задуматься, то это просто удивительно. Наш слух — вещь обыденная. Тут все понятно. Ушная раковина, среднее ухо, барабанная перепонка и все такое. Но… Шшш… он готов. Выключите свет. Лучше слушать в темноте.
В темноте Магнифико выглядел темным пятнышком, а Эблинг Мис — огромной, тяжело дышащей массой. Бейта поймала себя на том, что старается пристально всматриваться в клоуна и его игру, но вначале ничего не увидела. Но вот в воздухе почувствовалось небольшое дрожание. Оно нарастало сильнее и сильнее, пока не раскололось с треском, как бы разрывая завесу, снимая покров с обыденного. Небольшой шарик пульсирующего света ритмически разбухал и опадал, а потом взорвался в воздухе и бесформенными лентами устремился ввысь, затем вновь падал извивающимися потоками, превращавшимися в маленькие сферы, каждая своего цвета, неповторимого, яркого, и тут-то Бейта начала видеть. Она обратила внимание на то, что с закрытыми глазами цвета видны лучше, что каждому небольшому движению света соответствует свой звук, что она не в состоянии правильно определить цвет, что шарики вовсе не шарики, а маленькие фигурки, танцевавшие и переливавшиеся, и их не счесть, они неожиданно исчезали и появлялись неизвестно откуда, то вдруг уничтожали один другого и превращались в новые.
Невольно Бейта подумала о тех пятнах света, которые можно видеть ночью, если плотно изо всех сил закрыть глаза, так чтобы стало больно, и внимательно смотреть. Сейчас происходило нечто подобное: разноцветные точки плясали, складывались в концентрические круги, в бесформенные массы, которые странно дрожали. Но сейчас все происходило в больших размерах, разнообразнее, каждая маленькая цветная точка была фигуркой.