– И вы знали все это, – сказал Тревиз, – когда я принимал свое решение?
– Значительно раньше, сэр, – ответил Дэниел. – Разумеется, Гея ничего не знала.
– Но тогда зачем было устраивать все это? Уже после своего решения я прочесал Галактику в поисках Земли и того, что считал ее «тайной» – не зная, что «тайной» были ВЫ – только для того, чтобы подтвердить свое решение. Хорошо, я ПОДТВЕРЖДАЮ его. Я знаю теперь, что Галаксия совершенно необходима… но, кажется, все это зря. Почему вы не предоставите Галактику самой себе, а меня – мне самому?
– Потому, сэр, – сказал Дэниел, – что я искал выход и надеялся найти его. Думаю, что я его нашел. Вместо очередной замены своего позитронного мозга, я могу просто соединить его с мозгом человека. Человеческий мозг не подвержен воздействию Трех Законов и не просто добавит объема моему мозгу, но переведет его возможности на новый уровень. Вот почему я привел вас сюда.
Тревиз испуганно уставился на него.
– Вы хотите соединить человеческий мозг с нашим? Заставить человека потерять свою индивидуальность? Как это сделано на Гее?
– Да, сэр. Это не сделает меня бессмертным, но позволит дожить до возникновения Галаксии.
– И вы привели МЕНЯ сюда для этого? Вы хотите мою независимость от Трех Законов и мой здравый смысл сделать частью себя ценой моей индивидуальности? Нет!
– Однако, вы только что сказали, что Галаксия совершенно необходима для блага человечества, – напомнил Дэниел.
– Даже если это так, возникновение ее потребует много времени, и я могу остаться индивидуальностью всю свою жизнь. С другой стороны, если она возникнет быстро, индивидуальность потеряет вся Галактика, и моя собственная потеря будет лишь частью непредставимо большего целого. Однако, я не согласен терять индивидуальность, пока остальная Галактика сохраняет ее.
– Так я и думал, – сказал Дэниел. – С вашим мозгом слияние невозможно, и будет лучше, если вы сохраните свои независимые способности.
– Когда вы изменили свое решение? Ведь по вашим словам, я доставлен сюда именно для слияния с вами.
– Да, только для пополнения моей значительно уменьшившейся мощи. Я сказал вам: «Вот почему я привел вас сюда». Однако, вспомните, что на Галактическом языке слово «вы» может означать множественное число так же, как и единственное. Я имел в виду всех вас.
Пилорат замер на своем стуле.
– Правда? Тогда скажите мне, Дэниел, человеческий мозг, слившийся с вами, разделит все ваши воспоминания? За все двадцать тысяч лет, вплоть до легендарного времени?
– Конечно, сэр.
Пилорат глубоко вздохнул.
– Это будет осуществлением мечты всей моей жизни и за это я с радостью отдам свою индивидуальность. Окажите мне честь разделить с вами мозг.
Тревиз мягко сказал:
– А Блисс? Как быть с ней?
Пилорат заколебался не более, чем на мгновенье.
– Блисс поймет, – сказал он. – В любом случае она останется без меня… через некоторое время.
Дэниел покачал головой.
– Ваше предложение, доктор Пилорат, весьма щедро, но я не могу принять его. Ваш мозг стар и проживет не более двух или трех десятков лет, даже соединившись с моим. Мне нужно кое-что другое… Смотрите! – Он указал рукой и сказал: – Я позвал ее обратно.
Подпрыгивая на ходу, к ним приближалась счастливая Блисс.
– Блисс?! О, нет!
– Не тревожьтесь, доктор Пилорат, – сказал Дэниел. – Я не могу использовать Блисс. Это соединит меня с Геей, а, как я уже объяснил, я должен оставаться независимым от нее.
– Но в таком случае, кто… – начал Пилорат.
Тревиз, увидевший стройную фигурку, бегущую следом за Блисс, сказал:
– Робот имеет в виду Фоллом, Яков.
Блисс подошла к ним улыбающаяся и явно очень довольная.
– Мы не смогли выйти за пределы имения, – сказала она, – но все это очень напоминает Солярию. Фоллом, конечно, убеждена, что это и есть Солярия. Я спросила ее, не отличается ли Дэниел по внешнему виду от Джемби – в конце концов Джемби был металлическим – и она сказала: «Нет, не очень». Не знаю, что она имела при этом в виду.
Она посмотрела туда, где Фоллом играла на флейте для серьезного Дэниела, который время от времени кивал. Звуки неслись к ним – тонкие, чистые и прелестные.
– Вы знаете, что она взяла флейту с собой, когда мы выходили с корабля? – спросила Блисс. – Думаю, мы не сможем оторвать ее от Дэниела надолго.
Ответом на эти слова было тяжелое молчание, и Блисс посмотрела на мужчин с внезапной тревогой.
– В чем дело?
Тревиз махнул рукой в сторону Пилората, как бы предлагая говорить ему.
Пилорат откашлялся и сказал:
– Видишь ли, Блисс, мне кажется, что Фоллом останется с Дэниелем навсегда.
– Вот как? – Блисс нахмурилась и уже собиралась идти к Дэниелу, но Пилорат поймал ее за руку.
– Блисс, дорогая, ты ничего не сделаешь. Он более могущественен, чем Гея, и Фоллом придется остаться с ним, чтобы Галаксия могла возникнуть. Я сейчас объясню тебе… Голан, поправьте меня, если я что-то напутаю.
Блисс выслушала его рассказ, и лицо ее по мере того, как он подходил к концу, выражало все большее отчаяние.
– Вы видите, как обстоят дела, Блисс, – сказал Тревиз. – Этот ребенок – космонит, а Дэниел был спроектирован и собран космонитами. Ребенок был воспитан роботом, не видя никого больше в поместье, таком же пустом, как это. У нее есть возможность к преобразованию, которая может понадобиться Дэниелу, и она будет жить три или четыре столетия, которые, возможно, потребуются для возникновения Галаксии.
Щеки Блисс горели, а глаза были мокрыми, когда она ответила ему:
– Полагаю, этот робот вел нас к Земле так, чтобы наш маршрут прошел мимо Солярии, и мы могли подобрать для него этого ребенка.
Тревиз пожал плечами.
– Он мог просто воспользоваться удобным случаем. Не думаю, чтобы его способности были достаточно велики, чтобы управлять нами как марионетками через гиперпространство.
– Нет, это было умышленно. Наверняка, он сделал так, чтобы я почувствовала привязанность к ребенку и взяла ее с собой, вместо того, чтобы оставить, обрекая на смерть; чтобы я защищала ее даже от вас, когда вы негодовали, что она находится среди нас.
– Но ведь того же самого требовала этика Геи, которую Дэниел лишь чуточку усилил. К тому же, Блисс, это ни к чему не ведет. Допустим, вы сумеете забрать Фоллом. Куда вы сможете доставить ее, чтобы она чувствовала себя так же счастливо, как здесь? На Солярию, где ее ждет безболезненная смерть? На какой-нибудь переполненный мир, где она заболеет и умрет? На Гею, где она истомится по своему Джемби? Или, может, в бесконечное путешествие через Галактику, где она будет думать, что каждый мир, мимо которого вы пролетите, был Солярией? А может, вы найдете замену Дэниелу и Галаксия все же будет создана?
Блисс печально молчала.
Пилорат вытянул к ней руку и робко сказал:
– Блисс, я предлагал соединить свой мозг с Дэниелем, но он не захотел этого, потому что я слишком стар. Я попробую еще раз, если это сохранит Фоллом для тебя.
Блисс взяла его за руку и поцеловала.
– Спасибо тебе, Пил, но это слишком высокая цена даже за Фоллом. – Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. – Возможно, когда мы вернемся на Гею, в глобальном организме найдется место для моего ребенка… и я вставлю «Фоллом» в его имя.
А потом Дэниел, как будто чувствуя, что вопрос решен, направился к ним вместе с Фоллом, скачущей сзади.
Перейдя на бег, она первой достигла их и сказала:
– Спасибо тебе, Блисс, что отвезла меня домой, к Джемби и заботилась обо мне, пока мы были на корабле. Я всегда буду помнить это. – Она бросилась к девушке, и они крепко обнялись.
– Надеюсь, ты всегда будешь счастлива, – сказала Блисс. – Я тоже буду помнить тебя, Фоллом. – Она неохотно разжала объятия.