Я мог сделать только одно. Избавится от Твера на пять минут, услав за моими офицерами. В его отсутствие я включил видеомагнитофон, чтобы потом проанализировать все, что произошло. Я не вполне четко, но вполне искренно считал, что то, что смущало меня в тот момент, может стать очевидным при просмотре записей.
С тех пор я просмотрел этот фильм более пятидесяти раз. Пленка находится у меня с собой и я продемонстрирую его в вашем присутствии в пятьдесят первый раз.
Мэр однотонным голосом отдал приказ, в то время как в зале нарастал шум, а галерка ревела. В пяти миллионах домов Терминуса возбужденные зрители придвинулись поближе к телевизорам, а на скамье прокурора Сатт холодно покачал головой в ответ на нервные слова первосвященника, не отрывая своего взгляда от Мэллоу. Центр зала был очищен и свет притушен. Анкор Джаель на своей левой скамье включил аппарат и вместе с щелчком на экране появилось изображение.
Появился миссионер, смущенно и испуганно стоящий между лейтенантом и сержантом. Молчаливо стоял Мэллоу, а затем вошли люди и последним — Твер. Начался разговор. Сержанту было наложено дисциплинарное взыскание, а миссионер допрошен. Появилась толпа, был слышан ее рев, и его преподобие Джордж Парма начал свои дикие вопли. Мэллоу выхватил бластер, и миссионер, перед тем, как его утащили, воздел руки, проклиная торговца, а потом возникла и пропала тоненькая полоска света.
Миссионера утащили и офицеры застыли в ужасе. Твер заткнул дрожащими руками уши, а Мэллоу спокойно спрятал бластер в кобуру.
В зале включили свет. Пространство в центре комнаты окончательно очистилось от людей Мэллоу, настоящий живой Мэллоу, продолжал свое тяжелое повествование.
— Дело, как вы видели, происходило в точности так, как показало обвинение, но только на поверхности. Я сейчас постараюсь объяснить. Эмоции Джейма Твера, кстати, ясно показывают, что он получил духовное образование.
В тот же самый день я указал на некоторые несоответствия всего происходящего Тверу. Я спросил его, откуда мог взяться миссионер в таком изолированном месте, в котором приземлится наш звездолет. Далее я спросил его, откуда могла взяться толпа, если ближайший самый маленький городок находится в ста милях отсюда. Прокурор почему-то не обратил внимания на эти вопросы.
Не обратил он внимания на другую любопытную деталь: явную наглость Джорджа Парма. Миссионер на Корелии, рискующий своей жизнью, нарушающий законы Корелии и Основания расхаживает по планете явно в новом священном одеянии. В то время я предположил, что этот миссионер является ловушкой со стороны Комдора, который хотел заставить нас совершить грубое незаконное нарушение, чтобы оправдать последующее уничтожение им нас и нашего звездолета.
Прокурор принял мое соображение по данному вопросу во внимание. Они ждали, что мои объяснения будут следующими: мой корабль, мой экипаж и моя миссия находились под угрозой и не могли быть пожертвованы ради одного человека, когда этот человек все равно был бы уничтожен с нами или без нас. И они отвечают мне невнятными бормотаниями о честности Основания и о необходимости поддержания престижа, чтобы не нарушать нашего авторитета.
Однако, по каким-то странным причинам обвинение позабыло о самом Джордже Парма, как о индивидууме. На процессе о нем не было сказано ни слова: ни о месте его рождения, ни об его образовании, ни о том, что он вообще делал раньше. Объяснение этого выявит также и те несоответствия, на которые я указал при просмотре фильма. Это взаимосвязано.
Обвинение не предоставило никаких данных о Джордже Парма, потому что оно этого сделать не может. Сцена, которую вы видели на пленке нереальна, потому что сам Джордж Парма нереален. Такого человека никогда не существовало. Весь этот процесс — самый большой фарс происходящий на Основании и показывающий то, чего никогда не было.
Еще раз пришлось обождать, пока в зале утихнет шум.
— Я собираюсь показать вам отдельный увеличенный кадр пленки. Он будет говорить сам за себя. Свет, Джаель.
В зале потемнело и экран вновь наполнился замершими в неестественных позах фигурками. Офицеры звездолета вновь стояли тесной группой. Бластер появился в твердой руке Мэллоу. Святой отец Парма тонко визжал и сыпал проклятиями, затем воздел руки к небу, и широкие рукава его мантии скользнули до плеч.