Следом появился Ледий, бывший комтур, который считал себя ответственным за торговлю семьи и принялся требовать того же самого, что и Алкай, да ещё и возмущаться тем, что торговать отправился не он, а Аранви.
Бахар, который всё это время находился рядом, даже не пытался помочь мне с ними справиться, напротив, своими замечаниями только усложнял мне жизнь. Ну или учил быть главой семьи, если глядеть с его стороны.
Феор, Годий, Келлер… Кто только не подходил ко мне по самым разным вопросам. А потом… А потом они начали возвращаться по второму кругу. Хуже того, стали подходить и те, кого я совершенно не ожидал сегодня увидеть с вопросами.
— Глава, — гневно раздувая ноздри, подошёл ко мне Зеленорукий, — как это понимать?
Я моргнул раз, другой, прямо спросил:
— Что это?
Он прошипел, словно выпуская сквозь зубы злость:
— Ты отдал единственное более-менее чистое и целое поместье под стражу!
Я поднял брови, изумлённый ответом, но спокойно сказал:
— Во-первых, я ничего не отдавал, потому что у меня ничего не было. Я лишь сказал старейшине Рагедону, что у Рутгоша можно получить список этих поместий и выбрать себе из него здание новой стражи.
— И он выбрал! — воскликнул Зеленорукий. — Лучшее! А мне теперь что делать? А?
Бахар заметил:
— Потише, Цалиш, ты всё же разговариваешь с главой семьи. Причём, мало того что едва ли не единственный из нас обращаешься к нему на ты, так ещё и единственный, кто кричит на главу.
Зеленорукий поджал губы, медленно выдохнул и склонил голову:
— Виноват! Прощу прощения, глава, — и снова упрямо вскинулся. — Но это не отменяет моего вопроса, что теперь делать мне?
Я сейчас, как никогда, понимал советника Бахара, который вечно выглядел так, словно смертельно устал. Я сейчас себя как раз так и ощущал. Устало спросил:
— А тебе зачем это здание?
— Как зачем? Как зачем?! — задохнулся от возмущения Зеленорукий. — Я ведь старейшина обучения! У меня толпа учеников, которых нужно разместить. Между прочим, страже вообще не нужно это поместье. Половина из них там даже ночевать не будет, а остальные в нём потеряются, настолько их там мало окажется. А вот мои подопечные каждый день должны быть вместе. Учиться, тренироваться и прочее. Как так, глава? Я ведь рядом с тобой отбивал этот город от Призраков, а меня обошли те, кто пришёл только сегодня!
Бахар неожиданно шагнул вперёд, с его лица исчезло обычное сонное выражение, сейчас его глаза горели злым огнём, а сам он был похож на хищного Зверя.
— Что я слышу? — прошипел Бахар. — Ты смеешь взвешивать кто в семье имеет больше заслуг? Ты смеешь говорить, что ты бился, в то время как другие сидели на заднице ровно?
— Я…
Зеленорукий отступил на шаг, но Бахар шагнул следом, перебил, не дав ничего сказать.
— Что ты? Может, мне нужно напомнить, что ты, строго говоря, слуга главы, службу которого он купил лечением? Мне напомнить, что ты пришлый, что ты буквально умолял взять тебя старейшиной?
Зеленорукий вдруг тоже вспыхнул злостью:
— Не было такого!
Бахар ничуть не смутился:
— А раз не было, то и на других не смей возводить напраслину. Выискался здесь самый обиженный.
Зеленорукий скрипнул зубами:
— А дети?
— Что дети? — изумился Бахар. — Если ты не забыл, то всё то время, что ты пробивался к Ключу вместе с главой, именно я отвечал за детей. Я тоже их учил, я тоже их тренировал, как и почти десяток ко… — Бахар на миг сбился, поправился, — старших семьи вместе со мной. Но сейчас разговор не о детях. Сейчас мы должны решить другую беду — один из нас вдруг решил, что у него больше заслуг, чем у других. Может быть, у тебя больше заслуг, чем у Рутгоша? Может быть, у тебя больше заслуг, чем у меня, который даже не заступил в зоны запрета духовной силы Истока?
Зеленорукий набрал в грудь воздуха:
— Я… — но через миг лишь разочарованно выдохнул и махнул рукой. — ладно, я всё понял.
— Надеюсь, — угрюмо кивнул Бахар. — Очень надеюсь. А сейчас хотел бы услышать, что же ты понял, старейшина Цалиш.
— Хватит этого, Бахар, — поморщился Зеленорукий. — Мне не шестнадцать, я всё понял.
— Тебе не шестнадцать, старейшина Цалиш, ты прав, поэтому я и хочу услышать, что же ты понял, — Бахар и не подумал пойти на уступки Зеленорукому.
Тот пожевал губами, но послушно, словно ученик, принялся перечислять:
— Мы семья, мы единое целое, из котла нужно черпать по очереди и не спорить, у кого ложка больше и кто первый должен зачерпнуть.