Я спросил про УЗГ — почему его так называют. Ваджра рассказал, что много лет назад Учитель жил в монастыре на территории Китая. Несмотря на то, что монастырь располагался в высокогорье, та гора, на которой он стоял, в отличие от окрестных гор, на несколько месяцев в году покрывалась растительностью, точнее говоря, довольно чахлой травкой. Оттуда и пришло имя — Учитель Зеленой горы.
Мы продолжали прогулку в окрестностях монастыря, пока не зазвонил колокол, приглашающий на ужин. Трапеза прошла в полном молчании, а по ее завершению все хором прочитали молитву. Молитва у буддистов называется сутра. Названия этой сутры мне запомнить не удалось.
Роберт Карлович, пожалуй, на этом я свое послание закончу. Впредь буду писать гораздо чаще, возможно, каждый день. Завтра около трёх у меня рейс в Нью-Йорк, надеюсь, еще напишу что-нибудь в самолете.
Ваш А. Траутман
Глава XVI
Траутман догадывается, что кристаллы и монады — это одно и то же. Появление Ирины. Траутман объясняет Ирине, в чем ошибаются медведи. Траутман решает устроить себе выходной. Ирина дает понять Траутману, что хочет его любви, но не сегодня.
Я трижды перечитал свой отчет. Первый раз полностью, а два раза — только места, относящиеся к изложению учения УЗГ. Жизнерадостный оптимистичный обормот, автор письма, вызвал у меня некоторую зависть. При этом ни понимания, ни сопереживания картина мира, состоящего из кристаллов и их проекций, по-прежнему не вызывала. Но кристаллы определенно были те самые, из сна. Я был уверен, что УЗГ со своими кристаллами и Ирина в моем сне говорили об одном и том же. Потом я подумал, что Учитель, рассуждая о чудесах, явно имел в виду секвенции и удивился, как об одних и тех же вещах можно говорить так по-разному. Я перечитал свое убогое изложение учения еще раз, и тут меня озарило. Я понял, что именно Ирина со своими коллегами ощущают, как смерть монад. Кристаллы, до сих пор не связанные с нашим миром-экраном, в результате секвенции начинают посылать к нам свои лучи, которые образуют мираклоид, а чувствительные грасперши воспринимают это, как смерть новых кристаллов-монад. Наверное, их ощущение боли вторично и происходит от этого заблуждения о разрушении основ мира. Я подумал, что если бы Учитель объяснил граспершам, что никакого уничтожения монад нет и не может быть, исчезла бы вековая вражда между буллами и медведями.
Признаюсь, на мгновение я впал в грех гордыни. Траутман — человек, безусловно, приятный во всех отношениях, но за гения его никто не держит. И тут этот Траутман, обладая информацией доступной, в общем-то, всем желающим, исключительно с помощью своего интеллекта и интуиции, совершает открытие, которое прекращает кровавую многовековую войну между медведями и буллами. После этого недавние враги объединяют свои знания и силы, в результате чего, человечество делает огромный рывок вперед в своем развитии. Все люди наслаждаются новым золотым веком и не знают, кого за это нужно благодарить. А Траутман в это время, безызвестный, скромный и талантливый, занимается исследованиями, которые сделают человечество еще счастливее.
Мои мечты прервало какое-то треньканье, донесшееся из спальни. Я пошел на звук и обнаружил, что его издает телефон, о существовании которого я и не подозревал, снял трубку и сказал, что я слушаю. Трубка отозвалась голосом, который я больше всего хотел, но меньше всего ожидал услышать: