Наступило очередное полнолуние, и было сделано всё как нужно. В итоге, если говорить коротко, ничего у нашего алхимика не вышло. Ни один кусок свинца в золото не превратился. Дальше всё было грустно. Алхимика тут же заточили в тюрьму до следующего полнолуния. А когда через четыре недели снова ничего не получилось, его быстренько повесили.
А теперь — вопрос: — Почему не произошла повторная трансмутация?
— Вы сказали, что история правдивая и достоверная? — недоверчиво переспросил я.
— Да. В промежутке между вторым и третьим полнолуниями у алхимика было много свободного времени. Он его потратил, чтобы всё подробно описать, и эти записи сейчас у меня, — подтвердил Роберт Карлович.
— Хорошо. Я понял. Сейчас попробую сказать, почему, — задумался я.
— Может быть, ингредиенты были какие-то не такие. Скажем, жаба протухла? — предположил я навскидку и не угадал.
— Жабьи глаза были выше всякой критики, как и палец повешенного. Впрочем, это относится и ко всем остальным составляющим. Все ингредиенты были просто отличного качества, уверяю вас, — убежденно произнес Роберт Карлович, а потом добавил с большим воодушевлением, — протухла не жаба, протухла секвенция!
Никто не любит выглядеть идиотом. Включая и меня. Поэтому своим ответным мычанием я постарался выразить одновременно некоторый скепсис, понимание и интерес. Я так и сказал:
— М-м-м-м?
Роберт Карлович решил меня не томить и с победоносным видом изложил решение задачи, полагая, наверное, что мне всё тут же станет ясно:
— Дело в том, что эта конкретная секвенция может срабатывать не чаще, чем раз примерно в шестьдесят три года.
— Секвенция? — переспросил я. — Кажется, это какой-то музыкальный термин?
— Музыка здесь ни при чём, — отрезал Роберт Карлович. — Секвенция — это некоторая последовательность событий, которая должна привести к определенному чудесному результату. Наши события — это полнолуние и погружение свинца в мерзкое варево. Впрочем, полностью план герцога не смог бы сработать и по ряду других причин. Упомянутая секвенция за один раз может трансмутировать около шестисот граммов свинца. Поскольку такое возможно лишь раз в шестьдесят лет, бизнес, как вы понимаете, не слишком прибыльный. Должен добавить, что сам рецепт зелья, мягко выражаясь, был несколько избыточным. Строго говоря, там нужны только три ингредиента. Остальное — домыслы, впрочем, довольно понятного происхождения.
До меня стало кое-что доходить.
— Значит ли это, что все чудеса, описанные в древних источниках, рано или поздно могут быть повторены? И пятью хлебами снова будет возможно накормить пять тысяч человек, а потом недоеденными кусками наполнить пять, кажется, коробов? — неуверенно спросил я.
— Полагаю, что так и есть, — спокойно ответствовал Роберт Карлович. — Но я бы хотел, чтобы вы поняли самое главное — никаких чудес не существует. Все, так называемые чудеса, не нарушают законов мироздания. Эти законы прописаны в самой ткани нашего мира и никто, включая Создателя, кем бы он ни был, этих законов никогда не нарушал и, думаю, никогда не нарушит. Специальные последовательности событий, секвенции, приводят к кажущемуся нарушению законов природы. Но на самом деле, они — реализация более сложных и глубинных правил. И ваш дар, Андрей, поможет находить и использовать эти правила.
— То есть, возможно всё? Всё, что я могу себе представить, может быть реализовано, если будет выполнена соответствующая не протухшая секвенция? Можно летать, ходить по воде, насылать мор на целые народы?
— Думаю, что да, — довольно отвечал Роберт Карлович. — Правда, не принято употреблять слово «протухшая» в этом контексте. Мы говорим, что у любой секвенции есть «период безразличия» — тот отрезок времени, когда она не приводит к нужным последствиям.
Я внимательно слушал. Получалось, что мир устроен не совсем так, как мне представлялось, и я получал в этом новом мире довольно завидное место. Мне это определенно нравилось.
Глава I
Траутман хвалит себя, но неубедительно и вспоминает свою работу в журнале для успешных женщин.
Сколько не говори «мёд», во рту слаще не станет. Пошел уже третий час, как я стараюсь опровергнуть эту восточную мудрость, повторяя:
— Я себе нравлюсь.
— Я молодой.
— Я красивый.
— Меня любят женщины.
— Мною восхищаются мужчины.
— Я удачлив.
— Я себе нравлюсь.
Правильно сделать себе комплимент не так уж и просто, если цель твоя — обрести внутреннюю гармонию. Как именно следует себя хвалить, два года назад меня научил Учитель Зеленой горы. Старец попытался преподать мне еще ряд других учений, в том числе и об устройстве мира, но безуспешно. Думаю, что ему просто не хватило педагогических навыков, ведь я вполне способен научиться новому. Например, вот этому: хвалить себя следует вдумчиво и искренне. После произнесения каждого восхваления нужно внимательно к себе прислушаться. В зависимости от отклика следующая похвала будет усиливать или объяснять предыдущую. Всё предельно просто. Я продолжаю говорить себе приятные вещи. Я произношу: