Я чувствовал, что кристаллы появились неспроста. Более того, я был уверен, что когда-то видел эти кристаллы, испускающие лучи, которые формируют какое-то изображение. Правда, тогда эти кристаллы лежали насыпью, этакой кучкой. И вдруг я вспомнил. Я вскочил с кровати, домчался до компьютера и включил его. Компьютер начал неспешно загружаться. Я понял, что не могу бездействовать, сбегал на кухню и сделал себе еще чашку кофе. Когда я возвратился к компьютеру, он уже был вполне готов к общению со мной. Я зашел в свою почту, открыл папку «Отправленные», начал искать нужное письмо и вскоре нашел. Мой отчет для Роберта Карловича двухлетней давности. Письмо от 26 мая. Я открыл письмо, убедился, что это — то самое, что я искал, и отправил его на печать. Не люблю читать с экрана.
Глава XV
Траутман читает свой отчет двухлетней давности. Индийский шофер-философ. Траутман знакомится с Учителем Зеленой горы. Четыре Благородных Повода Траутмана. Учитель безуспешно объясняет Траутману устройство мира
.
Здравствуйте, дорогой Роберт Карлович.
Ровно два часа назад я возвратился из поездки на Север. Уже переоделся, принял душ и с удовольствием приступаю к выполнению своих эпистолярных обязательств. Я помню, что задолжал за семь дней, но пером моим движет (точнее, пальцами, нетерпеливо колотящими по клавиатуре) не только чувство долга, но и желание упорядочить свои впечатления.
Начну с конца. Сидя сейчас в прохладном номере, я особое удовольствие получаю от работающего кондиционера. Дело в том, что позавчера у нас в машине аналогичное устройство перестало работать. Шофер этому, кажется, только обрадовался. Всю неделю он хлюпал носом из-за насморка, вызванного, по его словам, сильным перепадом температур — забортной и в салоне. За бортом после того, как мы спустились с гор, жара была градусов сорок. Точнее сказать не могу, поскольку в арендованном джипе (самом дорогом из предлагавшихся) термометр не работал изначально. Шофер мой оказался большим философом. После того, как отказал кондиционер, он заявил, что поездка в прохладной машине по Индии — профанация идеи. Именно так и сказал — профанация. В колледже, который он закончил пару лет назад, его научили разным мудреным английским словам. Своим образованием, включая знание английского, он очень горд и имеет к тому определенные основания. Может показаться странным, но именно из-за его образованности уверенно понимать его речь я начал не сразу, а только спустя примерно сутки после начала нашего общения. Поскольку говорит он с весьма специфическим акцентом, я подсознательно был уверен, что языка он толком не знает, и не слишком старался вникнуть в темные для себя моменты его речи. Впоследствии выяснилось, что шофер украшал свои тирады использованием сложнейших английских грамматических конструкций. В последний раз с этими всеми сложноподчинностями и согласованием времен я сталкивался при подготовке к зачету по английскому. Я был уверен, что все эти красоты и сложности существуют только в учебниках и ошибался. Добавлю, что простой индийский парень в качестве строительного материала для упомянутых конструкций часто использовал слова, значения которых мне неизвестны и в русском языке. Когда я, наконец, сообразил, что его английский существенно превосходит мой собственный, пришлось из вежливости поинтересоваться, все ли шоферы в Индии такие эрудированные. Он меня успокоил, что не все. Оказалось, что мой шофер один из совладельцев фирмы, в которой я взял напрокат джип, а обязанности возничего он принял на себя добровольно, стремясь отдохнуть от однообразия офисной жизни.
Сейчас поделюсь еще одной бытовой подробностью индийского жития и перейду к описанию духовных аспектов нашего путешествия. В отеле города Дхармасала в номер меня провожал очень солидный господин цвета печеного баклажана, служащий гостиницы. В номере он завел меня в туалет и со скромной гордостью обратил мое внимание на имевшуюся там туалетную бумагу. О причинах гордости я догадался позднее. В следующий раз туалетная бумага мне встретилась уже здесь, в лучшем пятизвездочном отеле столицы Индии.