Вечер 20 – утро 21 ноября 1 года. Селение волгорцев — река
Выяснилось, что прусов и искать не надо — они поселились рядом с Волгоградом, регулярно посещая помойную яму. Зато кабаны упорно игнорировали местную мусорку, то ли потому, что их распугали, то ли животных просто не прельщал запах кабачёчков. Прусы, живущие рядом с волгорцами, совсем не боялись людей, легко подпустив к себе, и, с аппетитом поедая подношение, вовсе не возражали против того, чтобы с них собирали пот. — Вот и прекрасно, — кивнул Илья. — Даже и приручать их почти не придётся — уже ручные. Через некоторое время, после ужина, химик провел собравшийся народ к прусам. Волгорцы обменялись разочарованными взглядами. — Не получится, — прямо обратился к нам их лидер. — Или от них гноящиеся язвы по всему телу пойдут, или, если разбавить, от мух не защищает. — А вот уметь надо, — чуть самодовольно улыбнулся Илья. — Значит, так, сначала собираем какое-то количество пота. Потом разбавляем его до тех пор, пока раствор не станет на расширенном анализаторе сине-зелёным, как лепесток вот этого цветка. Теперь промокаем жидкостью одну из свежих царапин: должно слегка пощипывать. Если реакции нет — надо повысить концентрацию, — наглядно продемонстрировав способ приготовления раствора, химик торжественно закончил: — А теперь обмазываемся полученным репеллентом и в течении двух-трёх часов наслаждаемся пониженным вниманием насекомых. Илья поделился своим раствором с женой и отошёл в сторону, не мешая народу повторять то, что им только что показали. В отличие от посвящённых, местные были задрапированы и перед испытанием полученной защиты зашли в убежище, чтобы раздеться и намазаться, но не кормить гнус. — Правда, есть побочный эффект, — признался химик после того, как наше достижение оценили по достоинству. — Примерно через полтора месяца после начала использования может появиться экзема. А что потом — пока неизвестно. — Где экзема? — требовательно спросила сатанистка, и Юля неохотно показала красные пятна там, где кожа наиболее нежная — на внутренней стороне локтей и коленей, веках, вокруг губ и ещё в некоторых местах. — Ну это — ерунда, — заметно приободрились волгорцы. — Самое главное — мошка не лезет. Она мелкая, во все щели пробирается, а кусается хуже оводов, и прямо-таки заедает. Я с улыбкой наблюдала за людьми, явно уставшими ходить одетыми и теперь откровенно наслаждающимися собственной наготой. Чуть позже волгорцы позвали нас к себе в дом. Обменявшись недоумёнными взглядами, мы приняли приглашение. — Если вы хотите, могу рассказать новости поподробней, — убедившись, что в доме только мы, сатанистка и волгорцы, сказал лидер последних. — А потом у нас есть предложение. — А разве есть ещё какие-то новости? — удивилась я. — Да, — кивнул мужчина. — За то время, пока мы здесь находимся, количество живности сильно выросло. Но два наших племени, — волгорец кивнул в сторону сатанистки, — пока держались. Одиночкам и семьям приходится сложнее, в первую очередь, даже не из-за хищников или непогоды, а из-за насекомых. Трое погибли, больше двух десятков сильно пострадали. Но у нас информация не обо всех, так что, скорее всего, реальные потери больше. Ещё за это время совершено два случая присвоения чужих предметов и одно убийство, преступники найдены и наказаны — все совершила единственная семья из трёх человек. — Минутка, а разве ещё кто-то дежурит? — не поняла Юля. — Мы, — усмехнулась сатанистка. — Моё племя взяло на себя обязанности бессменных дежурных. За время сплава люди привыкли соблюдать хотя бы элементарный закон. Но если только дать шанс — все наработки будут потеряны, и свободные скатятся на уровень бандитов: кто сильней, того и шмотки. — Разве у вас мало собственных проблем, ещё и с чужими разбираться? — скептически поинтересовалась я. — Много. Но кто, если не мы? — в голосе женщины проскользнула гордая обречённость. — Ни одиночки, ни семьи не смогут по настоящему противостоять преступности, если такая появится. На это способны только группы людей, только племена. Если мы сейчас запустим дисциплину, восстановить порядок будет намного труднее. Да, пока племена невелики, но всё равно только они представляют собой силу, способную что-то изменить или сохранить. А драконы... — название нового племени сатанистка произнесла с оттенком презрения и резко замолчала, оборвав сама себя. — Драконы не захотели присоединиться к союзу племён, аргументируя тем, что их не интересует политика и много собственных проблем, — вместо неё продолжил лидер волгорцев. — Ваше же племя показало, что оно готово заботиться не только о себе. Поэтому союз племён... — мужчина усмехнулся. — Громкое, пафосное название, а по сути это только мы с сатанистами, приглашаем посвящённых присоединиться к нам. — С какой целью? — деловито спросила Юля. — С той же, что и у нас: обеспечить будущее всех свободных. Если конкретно, то способствовать тому, чтобы они и мы не вымерли и не скатились в хаос. В случае, если сатанисты вдруг окажутся вне пределов достигаемости — вершить правосудие, если рядом не будет нас — оказывать помощь больным и раненым. — Получается игра в одни ворота, — недовольно констатировала я. — Причём не в наши. — Не обязательно, — возразила сатанистка. — Например, волгорцы с готовностью предоставляют убежище и минимальную защиту от насекомых всем нуждающимся, но взамен те должны отработать. — А если откажутся? — Это их право и их проблемы, — с нехорошей усмешкой пожала плечами женщина. — Но тогда в следующий раз им не будет оказана помощь. — Ещё ни один не отказался отработать, — добавил лидер волгорцев. — Наоборот, некоторые попросили защиты до тех пор, пока не будет найдено средство борьбы с насекомыми. — А теперь оно найдено, — констатировала Юля. — И все рабочие руки уплывут в неизвестном направлении. — Пусть так, — кивнул мужчина. — Но мы уже сделали своё дело: не дали погибнуть некоторым людям. Кроме этого, мы с сатанистами договорились о сотрудничестве и взаимопомощи, правда, пока только относительно преступности и больных. — Нам надо обсудить это предложение с остальными посвящёнными, — предупредил Илья. — Я понимаю, — склонил голову лидер. — Тем более, что многие вопросы ещё не выяснены до конца или вообще находятся на уровне идей. Мы с сатанистами договорились встретиться всеми племенами через три дня после заката. Как насчёт присоединиться к обсуждению? Если, разумеется, надумаете войти в союз. — Хорошо, мы передадим ваши слова, — с готовностью согласился химик. Несмотря на то, что на ночь мы устроились за пределами селения, там, куда не долетал насыщенный запах кабачёчков, я долго ворочалась. Сон не шёл: слишком сильное впечатление произвёл последний разговор. Волгорцы правы. Когда мы остановились и разбрелись, свободных было всего двести сорок шесть человек, включая меня и Марка, но исключая детей. Минус три преступника и столько же погибших — по официальной статистике остаётся двести сорок, а на самом деле наверняка ещё меньше. Это не в племенах, а всего. Нас мало. Так мало, что на счету каждый разумный, и любая жизнь имеет большую ценность. Казалось бы, смешно считать влиятельной группу в несколько человек, но, тем не менее, мы способны на гораздо большее, чем одиночка или пара. И, если одни посвящённые могут что-то изменить только у самих себя, то объединившись с волгорцами и сатанистами, мы станем реальной силой. Более того, наши небольшие племена — это единственный человеческий фактор, который может на что-то повлиять. А из-за этого невольно вспоминаются слова сатанистки: «кто, если не мы»? Только сейчас я начала понимать, какая на самом деле на нас огромная ответственность. Любое наше действие или бездействие может повлиять на будущее. А ведь скатиться вниз гораздо легче, чем влезть на гору. Когда-то хотелось свободы. Теперь она есть, но сейчас я встретилась с её обратной стороной. Ответственность. Как и во всём, в свободе больше одной стороны. Возможность делать то, что хочется, не оглядываясь на других — это путь вниз, в анархию. В результате победит примитивная, грубая сила, и да, обладающие ей будут свободны. Но не остальные. Есть и другой вариант, тот, который предложили волгорцы с сатанистами. Добровольно взять на себя ответственность, некие обязанности, думать, к чему может привести каждое решение. Этот путь сложен и тернист. Более того, он не обязательно приведет вверх, с большой вероятностью на нем можно попасть в тупик или провалиться в яму. Возможен и третий вариант — устраниться, отказаться от принятия решения, замкнуться на себе, как пока сделали драконы. Может показаться странным, но я почти не сомневалась, за какой вариант проголосую, когда моё племя будет принимать решение. Свободная жизнь научила отвечать за саму себя, и сейчас, когда есть возможность попытаться повлиять на становление новой цивилизации или самоустраниться — без колебаний выберу первое. Утром мы отправились в обратный путь. Я тихо гребла, наблюдала за водой со своей стороны плота, а где-то внутри всё ещё звучали ключевые слова: кто, если не мы?