Первую цель она настигла спустя две минуты, сразив по пути ещё семерых гончих. В заполненном разорванными телами помещении синекожий гигант, подняв вопящую от страха жертву в левой руке, с жуткой ухмылкой слабоумного садиста оторвал сначала ей руки, а затем выдохнул изо рта синий туман. Обледеневшее тело сразу перестало биться в конвульсиях, и, потеряв к нему интерес, великан широко размахнувшись запустил его в ближайшую стену, разбив на куски.
Глупый маленький человек разревелся только сильнее, привлекая внимание монстров. Почувствовав ещё одну гончую у двери, Лина отпрыгнула от кровати, чтобы увести внимание твари за собой, и, вспыхнув «Лазурью», аннигилировала выстреливший ей в голову шип. Затем быстрым рывком настигла врага и точным ударом вонзила синий меч в пасть, пробив сердце чудовища. Выбросив издохшее и начинающее обращаться в ледяную статую тело, блондинка кое-как приладила двери снаружи. Судя по топоту наверху, её основная добыча сейчас была там, и чем быстрее она их завалит, тем меньше придётся скорбеть.
Взбежав по лестнице, Лина нырнула под осколки кроваво-синего льда и, оттолкнувшись ногами, бросилась вверх, к ненавистной глупой улыбке чудовища. Лазурный клинок ударил ему по шее, оставив глубокий, истекающий хладагентом разрез. Уклонившись от взмаха лапы твари, Искательница откатилась назад, прочность шкуры, напитанной пси-энергией, превзошла её ожидания. Заметив глубокий вдох чудовища, блондинка взбежала по стене и подпрыгнула, под её ногами сразу же разлился темно-синий насыщенный энергией воздух, мгновенно заморозивший разбросанные трупы несчастных. Преобразовав «Лазурь» в винтовку, Искательница успела выстрелить гиганту прямо в лоб, луч пробил похожую на валун голову навылет, но могучая рука твари всё равно обрушилась Лине в грудь, прежде чем её ноги коснулись бетона.
Хрустнули рёбра, парочка из которых, похоже, пробила ей лёгкие, рот наполнился кровью, а затем последовал ещё один мощный удар, когда она врезалась спиной в бетонную стену. Лина на мгновение прищурила глаза, ожидая услужливого укола в шею боевых стимуляторов, и лишь спустя мгновение вспомнила, что костюма на ней нет. Зрение начало заполняться багровой пеленой, а великан, который, похоже, не слишком-то пользовался своим мозгом, качая простреленной головой, медленно спускался к ней вниз, вдыхая окружающий воздух. Понимая, что если она сейчас хоть на миг закроет глаза, то уже не проснётся, блондинка, подстегнув работу надпочечников, заполнила кровь адреналином и смогла поднять руки, чтобы прицелиться чудовищу туда, где у обычных людей было сердце. Выстрел последовал раньше, чем монстр выдохнул свой ледяной смрад; великан закачался и впервые издал хриплый рёв, пульсация, видная даже сквозь толстую шкуру и плоть, нарастала.
Предчувствие скорой гибели заставило Лину, придерживаясь за стену, подняться на ноги; она была слишком близко к гибнущей твари и чувствовала чудовищный жар, исходящий из её разорванного выстрелом сердца. Уйти самой она бы не успела, но тут её заметил знакомый по чужой памяти мужчина в воинской форме. Взбежав по лестнице, он схватил блондинку в охапку и вместе с ней прыгнул вниз, собрав по пути рёбрами пару ступенек. Последующий тепловой взрыв выжёг на её сетчатке лицо паренька. Слишком молодое, почти юное и беззащитное. Накрыв девушку собой, воин спас ей жизнь; сама Лина отделалась лишь тяжёлыми ожогами ног, но вот ему самому прожарило затылок и спину. Жертвенность была свойственна родовым воинам. Как и её саму, их растили, чтобы сражаться.
Почти ослепшая, она едва смогла выползти из-под его тела; в горле скопилась вязкая кровь и горечь, почти забытое ей чувство вины и злобы. Ещё ничего не закончилось, ей нужно было найти ещё одну тварь. Искательница поползла, цепляясь обгорелыми пальцами за бетон; регенерация сейчас была занята внутренними повреждениями, что грозили остановкой всей жизнедеятельности организма. Когда Лина добралась до лестницы, сверху скатилось тело ещё одного воина, в его груди глубоко засела ледяная игла, превратив сердце в холодный кристалл.
Показавшуюся в прицеле гончую Лина пристрелила из положения лёжа, а затем сняла связку зажигательных гранат с трупа. Горечь, наполнявшая разум, наконец лопнула тоскливыми словами одинокой песни. Топот гиганта раздавался всё ближе; словно почувствовав смерть товарища, он спешил отомстить обидчикам. Каждой клеткой своего изменённого тела она чувствовала его злобу. Если бы она могла петь, заполненными кровью лёгкими, то сейчас бы запела. Это давало ей силы, заставляло бороться и не сдаваться.
Опираясь о стену, она успела встать на обожжённые до костей ноги, когда разъярённый великан показался и незамедлительно прыгнул к ней, перемахнув через весь многометровый пролёт. За его спиной показались несколько раненых людей, незамедлительно открывших огонь, но монстр не обращал внимания на комариные укусы, пытающихся пробить его прочную шкуру пуль. Лина отшатнулась назад от его взмаха рукой и едва не упала. Отмахнувшись лазурным мечом, ей удалось срубить твари лишь пару пальцев. Сил поддерживать клинок почти не осталось, они уходили на то чтобы оставаться в живых. От выдоха гиганта, она попыталась уклониться подпрыгнув, но горелые ступни ее подвели, и все ниже пояса обратилось в хрупкий лед.
Когда великан схватил её лапой и приподнял к разинутой пасти, оторвав уцелевшее тело, она впервые истошно закричала — боль была невыносимой и сводила с ума. Правая рука, сжимающая связку гранат, всё ещё слушалась. Искательница зубами выдернула чеку и прижала гранаты к груди монстра, пока он отрывал ей левую руку. На мгновение стало спокойно, даже неистовая боль начала ослабевать, видимо, из-за кровопотери. Она встретилась с маленькими, налитыми кровью глазами и зло ухмыльнулась. Песня допета, пришла пора умирать. Прежде чем из пасти монстра потек морозный туман, а огонь взрыва поглотил их обоих, блондинка успела мысленно взмолиться:
— Прости, кажется, я подвела всех…
— «Нет. Ты всё-таки поступила по совести, я буду гордиться тобой,» — скорбно откликнулась молчавшая весь бой Астра.
А затем всё оборвалось в вспышке горячего пламени, колесо завершило круг и вернулось к началу. Боли больше не было. Остался лишь тоскливый, воющий гул и холод. Лина заставила себя разлепить глаза и огляделась. Она была совершенно обнажённой и лежала на гладком, мёрзлом полу, покрытом небольшой коркой льда. Он уже начинал таять от жара её тела. Северный ветер ударил от расколотых стальных ставней, пробежав по коже вспышкой ожога. Скрипнув зубами, Лина встала на четвереньки и, дрожа, медленно поднялась, обхватив себя за плечи, чтобы сберечь остатки тепла. Она находилась в небольшой, занесённой льдом и снегом комнате, которая, похоже, когда-то была спальней.
Вскочив, она спешно ощупала своё тело: руки и ноги были на месте, а рёбра в полном порядке. Лишь затем она заметила знакомый, лежащий на кровати труп и поняла, где находится.
— «Что за хрень здесь творится?» — мысленно поинтересовалась девушка, подойдя к пробитым куском льда створкам ворот и спешно запуская механизм адаптации, вновь покрывая себя утеплителем.
— «А что ты вообще помнишь?» — встревоженно ответила Астра вопросом на вопрос.
— Я угодила в иллюзию? Помню, что поджарила себя до состояния барбекю, — произнесла вслух Лина, прокрутив перед глазами последние мгновения своей жизни.
— «Нет, ты и правда скопытилась. И была мертва примерно семнадцать часов, пока вредная сука всё не откатила назад,» — в голосе искина сквозило замешательство и тревога.