Принятие конституции и укрепление Исламской республики
На референдуме, состоявшемся 2-3 декабря 1979 г., иранскому народу было предложено одобрить конституцию. За принятие конституции высказалось более 99% из 15 785 956 избирателей.108 Хотя значительное большинство в любом случае одобрило бы конституцию, перевес был увеличен в результате захвата посольства США в Тегеране "Студентами, следующими линии имама" 4 ноября. Последовавший за этим кризис с заложниками привел к падению временного революционного правительства Мехди Базаргана, ставшего по умолчанию относительно либеральной фигурой из-за продолжавшейся маргинализации светских и левых элементов в первоначальной революционной коалиции. Таким образом, его падение позволило фундаменталистам еще больше укрепить контроль над государственными институтами. Кроме того, захват посольства вызвал рост националистических настроений, которые сплотились вокруг Хомейни и фундаменталистов как единственных лидеров, способных противостоять США и тем самым защитить революцию от иностранного вмешательства109.
Фундаменталисты начали укреплять свой контроль над революцией еще до ратификации конституции. Летом 1979 г. они либо закрыли оппозиционные газеты, либо захватили их.
Фундаменталисты уже контролировали радио- и телесети, поскольку до революции они регулировались государством и попали в руки фундаменталистов в качестве "военных трофеев". В рамках этого первого этапа консолидации революционного режима они вместе с марксистскими левыми вытеснили либеральных демократов из своей политической коалиции. Многие из сторонников Национального фронта и Национального демократического фронта были образованными профессионалами среднего класса, и теперь они сотнями тысяч эмигрировали из Ирана. Их отток помог фундаменталистам подавить требования демократического участия. После того как либеральные демократы были вычищены, фундаменталисты обратили свое внимание на марксистских левых и вытеснили их из коалиции. Так, 16 августа Хомейни предупредил народ: "Пусть никто не надеется, что коррумпированные и американские или неамериканские левые смогут вновь появиться в этой стране... Мы дали им время и обращались с ними мягко, надеясь, что они прекратят свои дьявольские действия... Мы можем, когда захотим, через несколько часов бросить их на помойку смерти".
20 июля 1980 г. "Моджахеддин-и-Хальк" выступил с заявлением, в котором обвинил в расколе религиозные притязания Хомейни. "Господин Хомейни настолько убежден в своей божественности, что любую оппозицию себе он рассматривает как оппозицию Богу, исламу и Священному Корану... Хотя он думает, что замещает двенадцатого имама, мы никогда не принимали его в этой роли". К этому времени левые партизаны вернулись в подполье и начали убивать лидеров фундаменталистов. Однако Хомейни счел полезной ориентированную на Москву коммунистическую партию "Туде", которая продолжала трактовать революцию как "антиимпериалистическую мелкобуржуазную... предтечу социалистической революции" и тем самым поддерживала фундаменталистский проект. Последний этап консолидации был связан с замалчиванием консервативного духовенства, выступавшего против Хомейни. К этому моменту единственной реальной угрозой стал аятолла Шариатмадари. Мусульманская народно-республиканская партия Шариатмадари была подавлена, на его резиденцию было совершено покушение, а последователи Хомейни лишили его статуса Великого аятоллы в наказание за тайное сотрудничество с шахом во время революции.
Одним из последних убежищ политического инакомыслия были университеты, но и они пали в первые месяцы 1980 г., когда были насильственно захвачены последователями Хомейни в ходе иранской "культурной революции". Преподаватели и студенты были изгнаны (некоторые из них убиты), а университеты закрыты. Отметив, что светской науке нет места в Исламской Республике, Хомейни заключил: "Если мы внимательно изучим все университеты мира, то увидим, что все беды, постигшие человечество, имеют свои корни в университете".