Отход от увлечения идеями германизма, освобождение от националистического опьянения проходили медленно и заняли более десятилетия творчества Томаса Манна. Мы на эту сторону его интеллектуальной биографии обратили внимание лишь затем, чтобы показать сложность той духовной ситуации, которая создалась в Германии рассматриваемого нами периода, и какими сложными были творческие и жизненные судьбы людей, погруженных в нее. Тем более значимыми для нас являются суждения мыслителей, которые подобно Томасу Манну освободились от ее пут, но сохранили интеллектуальные силы, чтобы не просто предать проклятию или забвению свое прошлое, а прояснить истоки и причины, приведшие нацию к национал–социалистической катастрофе. И среди них определить место, занимавшееся носителями «высокой культуры».[9]
Стоит обратиться к его суждениям в очерке «Германия и немцы», чтобы понять ход его мысли в выводы. Т. Манн совершает скорбно–героическое прояснение тех болезненных свойств немецкого духа и рожденной им культуры, которые таили в себе и в определенный момент породили фашистский феномен. Все то, чем немцы гордились, в чем видели свое преимущество перед другими нациями и культурами Европы, в сущности, оборачивалось, утверждает Т. Манн, неожиданными формами ограниченного провинциализма, враждебной отчужденности или болезненным самоутверждением, борьба за торжество которого неизбежно вела к катастрофе. Его констатации парадоксальны: он пишет о «националистической форме немецкой отчужденности от мира», о немецкой музыке как «области демонического», заключающей в себе «иррациональную первозданность», о националистическом духе всякого демократического движения в Германии, о неистребимо «ложном смысле» понятия свободы: «Немецкое понятие свободы всегда направлено против внешнего мира ... и национал–социализм гипертрофически возвел это противоречие между внешним и внутренним стремлением к свободе в идею порабощения мира одним народом»; немецкая идея свободы «направлена ... против внешнего мира, против Европы, против культуры». Можно еще долго цитировать этот и другие очерки Манна, в которых он проясняет, что в немецкой социально–культурной истории, в психологии и миросозерцании немца породило зловещий фантом фашизма, в том числе и «химеру расизма».[10]
9
Мыв вышеприведенных суждениях о позиции Т. Манна частично исходили из данных польского исследователя этой проблемы Норберта Хонши. См.:
10
Мы цитируем только отдельные места весьма интенсивного очерка, идеи которого развиваются и в таких статьях–речах, как «Культура и политика», «Философия Ницше в свете нашего опыта». См.: