Вернемся еще раз к суждениям уже упомянутого нами Т. Лессинга. «Еврейскую самоненависть» он рассматривал как неожиданно появляющийся в личности психо–моральный комплекс, каким–то образом связанный с глубинным чувством своей социальной неполноценности, культурной инаковости, ставящей еврея в двусмысленное и часто унизительное положение человека, пользующегося не принадлежащими ему ценностями. Человек ищет корень зла в себе, в частности в своем происхождении, в своих близких и проч.[156] «Самоненависть» полностью овладевает человеком, подавляя все стороны личности, его активность. Он видит себя в ничтожестве, не просто изгоем, неполноценным, а недостойным самого права на существование. Механизмы идентификации разрушаются, воля размывается и ее хватает разве что на совершение трагического акта — самоуничтожения. Последнее, конечно, крайняя степень «самоненависти»; промежуточных, слабых форм куда больше, которые рождают самые несбыточные стратегии личностного поведения. В каких–то случаях «самоненависть» проявляется и у представителей других национальностей. Как замечает Т. Лессинг: «Поль Лагард становился навязчив и невыносим всегда, когда он желал позабыть о своем французском происхождении. Хьюстон Стюарт Чемберлен использовал чересчур возвышенные, чересчур напыщенные слова, когда он в военные годы стремился заставить забыть, что он по рождению англичанин», — замечание чрезвычайно уместное, помогающее многое понять в поведении Чемберлена и в иное время, в других ситуациях.
Нередко евреев можно было встретить в ближайшем окружении лиц, совсем не питавших благорасположения к еврейству. Притом не в качестве инертного элемента. «Артур Шопенгауэр был в своих антиеврейских порывах поддерживаем своими первыми апостолами Фрауэнштедтом и Ашером.
Рихард Вагнер, который сам был позже зачислен в евреи, не встречал никаких возражений от своих учеников Генриха Поргеса и Германа Леви, когда отвергал Мендельсона, Галеви, Визе как еврейских губителей немецкой музыки. Еврейские последователи Фридриха Ницше Пауль Рее и Зигфрид Липинер представлялись как «антисемиты», хотя сам Ницше евреев ценил весьма высоко. И самый несуразный из всех еврейских горлопанов, Евгений Дюринг, однажды стал свидетелем неожидаемого: еврейский же писатель Бенедикт Фридлендер, впечатленный до воодушевления его антисемитскими сочинениями, отписал ему в наследство весьма значительное состояние после того, как покончил с собой».[157] Лессинг приводит целую галерею типов, которые, по его мнению, отягчены указанным комплексом. Судьбы их удивительны и по большей части трагичные. Это убеждает, что «самоненависть» — отнюдь не конструктивный элемент личностного характера, в который он входит. Вот Артур Требитш (1879–1927), подававший надежды молодой философ из достойной еврейской семьи. Его отец, торговец шелком, имел крупные заслуги в организации шелкового производства в Австрии. В его доме царила гордость за обретенное достоинство и принадлежность к лучшим слоям венского общества. Отец вышел из еврейской общины и своих троих сыновей воспитал в духе немецких идеалов. В семье всячески изгоняли мысль о ее еврействе, ибо оно не могло соотноситься с понятием «хорошей фамилии». Артур, в частности, учился в гимназии, которую закончил и Отто Вейнингер. По воспоминаниям гимназического учителя, известного немецкого философа, еврея по происхождению, Вильгельма Ерузалема, мальчик отличался способностями, обращал внимание внешней привлекательностью, был белокур, с синими глазами. Последнее подчеркивалось особенно, ибо, казалось, делало Артура и его братьев совсем непохожими на евреев. «Мы вовсе не выглядим евреями», «Мы все такие белокурые», «Мы — лучшие гимназисты», — любили твердить дети. Вся последующая жизнь дает хрестоматийный пример развития комплекса «еврейской самоненависти». Он сделал его яростным преследователем евреев, заявив себя борцом против грозящей «иудаизации мира». Уже в двадцатые годы, незадолго до трагической кончины, он неустанно твердил, что является истинным немцем и притом несравненно лучшего сорта, нежели Адольф Гитлер.
Его мысли о существовании всемирного еврейского заговора, направленного против Германии и немцев вообще, совпадают один к одному с тем, о чем писал в этом же духе Чемберлен индологу Шредеру в уже цитированном письме. А. Требитш веровал, что существует «Союз Израиля» как тайное братство с планами устранения наиболее видных носителей германизма. К таковым он относил и самого себя и с годами тревожно ожидал покушения. Орудиями покушения должны были быть самые совершенные технические средства: газы и беспроволочные токи. Дабы избежать этой участи, он соорудил в своей загородной вилле полностью стеклянный домик с хорошей герметизацией, позволяющей изолироваться от токов и отравляющих веществ. В нем он проводил большую часть дня. Но умер он, снедаемый острой формой туберкулеза, так и не поверив в истинную причину своей смерти.
157
Он успел издать около двадцати книг, среди которых «Дух и еврейство», «Арийский экономический строй», «Немецкий дух или еврейство» — самим названием символизирующих установку их автора.