Культурно–цивилизационный процесс он начинает рассматривать с начал греко–римского мира. Здесь следует искать истинные источники искусства и права, начала знаний. Но роковое обстоятельство — постепенно установившийся расовый хаос в эллинистическую и римскую эпоху, когда еврейство получило исключительную возможность включиться в культурно–исторический процесс, внеся в него свои интеллектуальные и обрядовые комплексы, вызвал тенденцию культурного вырождения античного мира.[162] Появление нового импульса к развитию Чемберлен относит к 1200 г., когда по его счету утвердилось культурное преобладание германских народов. Все великие достижения с этого времени, как и высочайшие достижения Ренессанса, покоятся на них. Но с этого же времени начинается и противостояние арийства с семитами. Возрождение, пережитое Европой, утверждал Чемберлен (см. его «Арийское миросозерцание», 1905), было неполном. Истинное возрождение еще впереди, и мы вправе ожидать его в эпоху, когда жил Чемберлен и началось победное шествие германского начала, обогащенное и оживленное титанами немецкой культуры.
Книга, вышедшая в свет в 1899 г., произвела фурор.[163] Но ее почти «не заметили» профессиональные круги немецкой исторической науки, и мало кто брался за ее критику, а тем более опровержение концепции или ее аргументов. Зато публика иного рода приняла сочинение как откровение. Слава, которая настигла его автора, далеко превзошла то признание, которое Чемберлену принесла биография Вагнера. Мы уже сказали о том, какими свойствами труда она была обеспечена. Как говорилось уже, фанатичным поклонником его заявил себя сам император, пожелавший вступить с сочинителем в переписку. К слову сказать, как раз в кругу вагнерианцев к труду отнеслись скорее прохладно. Возможно, решающей была ревность к успеху и понимание того, что контроль над ним уже стал невозможен.
162
Следует обратить внимание на то, что отношение к проблеме еврейства не было однозначным на протяжении обширного трактата. Так, он высказывает сожаление, что ему приходится критиковать и негативно освещать роль евреев в культурной истории и не согласен со «смешной и возмутительной склонностью делать из евреев козлов отпущения за все тяготы нашего времени» («Введение»). Он далек и от персонификации проблемы зла, т. е. от склонности приписывать намеренное коварство и злокозненность тому или иному еврейскому деятелю. Еврейство представлено как универсальная сила, определенная активная субстанция истории и культуры, противостоящая творческому духу нордической расы. Но в то же время не удерживается на позициях непредвзятости и заявляет, что наличие евреев является преступлением против законов истории, что борьба с ними необходима, и в ней большее значение имеет не гром пушек, а борьба в сердцах людей. «И более, чем любая другая, эта бесшумная борьба является непосредственно борьбой не на жизнь, а на смерть».
163
По свидетельству Чемберлена обширное «Введение» было написано им еще в 1896 г. Оно имело в его глазах самостоятельное значение и даже издавалось отдельно от основного корпуса «Оснований». История написания последних носит в себе некоторую загадку. Так, он устанавливает точную дату начала работы над книгой — 1 апреля 1897 г., а завершения — 31 октября 1897 г. Выход первого тома помечен 1899 годом, а второго— 1900–м. Над книгой о Вагнере он работал едва ли не 15 лет, если привязать к этой работе все те статьи о нем и небольшую книгу, вышедшие до 1896 г. Можно только удивляться невиданной интенсивности сочинительства действительно «демонической» природы (см.: Письмо Вольцогену от 15 ноября 1897 г. // Chamberlain Н. S. Eine Auswahl aus seinen Briefen).