Внушено было Египтянам это ложное представление об их великой древности бесконечностью, свойственной человеческому Уму; в силу этого свойства Ум часто считает неизвестное ему неизмеримо превосходящим то, что существует в действительности. Поэтому Египтяне были в этом похожи на Китайцев, которые выросли в огромную нацию, замкнувшись от всех иностранных наций, как это было с Египтянами до Псамметиха и со Скифами до Идантуры; о последних идет Народное Предание, что они были еще древнее Египтян. Для этого Народного Предания необходим был какой-либо повод, откуда могла бы начаться Всеобщая Светская История; поэтому и Юстин предпосылает, как государей, предшествовавших Ассирийской Монархии, двух могущественнейших царей – Скифского Танаиса и Египетского Сезостриса; они до сих пор заставляли мир казаться более древним, чем он есть на самом деле: сначала будто бы Танаис через Восток отправился с огромнейшим войском покорять Египет, по природе очень трудно проходимый для армий, а потом Сезострис с такими же силами пошел покорять Скифию, хотя она была неизвестна даже Персам (которые распространили свою Монархию за границы монархии Мидян, своих соседей) до времени Дария, прозванного великим, объявившего Скифскому царю Идантуре войну; последний оказывается еще таким варваром во времена просвещеннейшей Персии, что отвечает Дарию пятью реальными словами в виде пяти тел, так как не умеет писать даже иероглифами{36}. И эти два могущественнейшие Царя, пересекая с двумя громаднейшими армиями Азию, не делают ее провинцией ни Скифии, ни Египта и оставляют ее настолько свободной, что там впоследствии возникает первая из четырех наиболее знаменитых монархий мира, именно. Ассирийская!
Может быть, поэтому в такую распрю Древности не преминули вступить Халдеи, также материковая нация, и, как мы покажем, более древняя, чем две другие; они напрасно приписывали себе то преимущество, что сохранили Астрономические Наблюдения примерно за двадцать восемь тысяч лет; может быть, это дало повод Иосифу Флавию Еврею ошибочно верить в допотопные наблюдения, записанные на двух колоннах – мраморной и кирпичной, возвышающихся вопреки двум Потопам, причем сам он будто бы видел в Сирии мраморную колонну. Можем ли мы предполагать, что столь важным казалось древним нациям сохранить астрономические воспоминания, тогда как смысл этого был совершенно мертв для наций, появившихся сейчас же после них! Поэтому такую колонну следует поместить в Музей Легковерия. Но Китайцы так же, оказывается, пишут иероглифами, как в древности Египтяне, а еще раньше Египтян Скифы, которые даже не умели их написать. И так как в течение многих тысяч лет они не имели торговых сношений с другими нациями, откуда они могли бы получить сведения об истинной древности мира, то они подобны человеку, которого спящим запрут в очень маленькую комнату и который от страха перед темнотою представит себе значительно большим то, чего можно коснуться руками; то же самое сделал мрак их Хронологии с Китайцами, Египтянами, а также и с Халдеями. Однако, хотя Иезуит отец Микель ди Руджери утверждает, что читал книги, отпечатанные до пришествия Иисуса Христа, и хотя отец Мартини, также Иезуит, в своей «Истории Китая» повествует об огромнейшей древности Конфуция, которая привела многих к Атеизму (по сообщению Мартина Скооккиуса в «Demonstratio Diluvii Universalis»), например Исаака Пейрера, автора «Истории до Адама» (он, может быть, именно поэтому отошел от католической Веры и писал, что потоп распространился лишь на землю одних Евреев), все же Никола Триго, осведомленный лучше Руджери и Мартини, в своей «Christiana Expeditio apud Sinas» пишет, что печатание у Китайцев было изобретено не более чем на два столетия раньше Европейцев и что Конфуций жил не больше чем за пятьсот лет до Иисуса Христа. Конфуцианская Философия (как и Египетские Жреческие Книги) в небольшом количестве разбираемых в ней вопросов природы груба и неуклюжа и почти целиком сводится к Народной Морали, т. е. Морали, предписываемой этим народам законами[39].
С такого рассуждения о неправильном представлении, существовавшем у всех языческих наций, и прежде всего у Египтян, об их Древности должно начинаться все Познание Язычества, чтобы достоверно знать важное основание – где и когда появились первые начатки язычества на свете – и чтобы помогать также и человеческими соображениями всему тому, во что верит Христианство. Это знание начинается с установления того, что первым народом Мира был Еврейский народ, родоначальник которого Адам был создан истинным Богом одновременно с Сотворением Мира. И первая наука, которой нужно научиться, – это Мифология, т. е. истолкование Мифов, ибо мы увидим, что начала всякой языческой истории мифичны и что Мифы были первыми Историями Языческих Наций. Именно таким методом нужно отыскивать начала как Наций, так и Наук, порожденных этими нациями, и не иначе, как это будет показано во всем настоящем Произведении; зачатки наук лежат в общественной необходимости или полезности для народов, но впоследствии они усовершенствовались от того, что к ним присоединилась рефлексия выдающихся по остроте ума людей. И здесь должна получить начало Всеобщая История, у которой, по словам всех ученых, отсутствуют Основания.
36
Рассказ взят у Геродота, IV, 126–131. Это место играет большую роль в рассуждениях Вико, и поэтому ниже мы приведем его дословно.