Усилием воли оторвав взгляд от блюда с мясом, Элазар огляделся. Скудность обстановки несколько его обескуражила: голые каменные стены, чадящие факелы, на полу — солома, уже не слишком свежая, смердящая собачьей мочой; в распахнутом зеве большого, в человеческий рост, очага гудел огонь — даже в эти теплые дни здесь царил пробирающий до костей холод. Элазар, служивший придворным магом в замке куда более роскошном, был разочарован — но, разумеется, ничем не выдал своего разочарования. Выступив вперед, он склонился перед Селвином в изысканном придворном поклоне и начал:
— Милорд, мы пришли с миром…
Селвин бесцеремонно его перебил:
— Знаю, что с миром — иначе бы вы сюда не вошли. Моя покойная жена, да хранит Господь ее душу, что-то сделала с замком и деревней. Она обещала мне, что теперь ни один лиходей не сможет пройти через ее незримую стену. Благослови Бог эту святую женщину! С тех пор, как она окружила мой замок своими чарами, я горя не знаю.
Элазар ухватился за его слова.
— Да, благородный господин, — сказал он с почтительностью, — даже мы, лондонские маги, наслышаны о мудрости и могуществе твоей добродетельной супруги. Слыхали мы также, что твоя прекраснодушная госпожа подарила тебе сына, наделенного волшебной силой. Когда весть об этом дошла до нас, великих магов Лондона, мы держали совет и порешили отправиться в нелегкий путь, чтобы взглянуть на юного Селвина и определить, достоин ли он обучаться в моей новой школе чародейства и волшебства.
Лорд Этельберт впился в Элазара своими холодными светло-голубыми глазами.
— Что за школа? Монастырская? Ты, верно, безумец, если предлагаешь мне отдать моего единственного сына и наследника в монахи.
Духовник лорда, неприметный человек с неопрятно обросшей тонзурой, подал голос:
— Прислушайся к совету этого почтенного мудреца, лорд Селвин, если уж не желаешь слушать советы мои. Отдай юного Этельстана на попечение братьям-монахам. Лишь служа Всевышнему он сможет искупить грехи, совершенные его матерью-колдуньей, и обратить унаследованную от нее нечестивую силу во благо.
Селвин с громким стуком поставил свой кубок, заставив духовника замолчать.
— Прикуси язык, святой отец, пока ты его не лишился, — резко сказал лорд Этельберт. — Я уже не раз повторял тебе, что я пока еще не выжил из ума, чтобы обрекать моего наследника и продолжателя рода Селвинов на постриг.
— Так что за беда? — отозвался духовник, с опаской косясь на своего гневливого лорда. — Женись, мой лорд, — и твоя избранница подарит тебе других, более достойных сыновей, которые продолжат твой род.
Селвин метнул на духовника разъяренный взгляд — тот опустил голову и даже съежился, будто бы хотел и вовсе исчезнуть.
— Не донимай меня своими негодными советами, святой отец! Ты прекрасно знаешь, что мой брак с первой женой был бесплодным, и ни одна женщина из тех, что я познал во множестве, не зачала от меня. Я отправился в паломничество в Святую землю, надеясь, что Господь смилуется надо мной и дарует мне наследника моих земель и имени. И Господь ответил на мои молитвы. Я привез с собой мою волшебницу, и она подарила мне дитя; и раз она умерла, дав жизнь Этельстану, то, верно, больше не будет у меня ни сыновей, ни дочерей — так судил Всевышний.
Элазар забеспокоился, что из-за спора у Селвина испортится настроение и ему, Элазару, не удастся выторговать себе ни денег, ни даже ночлега и пропитания. Поэтому Элазар поспешил учтиво напомнить лорду о себе:
— Ты столь же мудр, сколь и благороден, мой господин, — произнес он. — Ни один знатный лорд и любящий отец не сделает своего единственного сына монахом. Ты заботишься о славе и процветании своего дома и тревожишься, что род твой угаснет, если твой сын, подобно другим магам, рожденным от немагов, отправится в соборную или монастырскую школу. Но школа, о которой я говорил, вовсе не монашеская. У меня твой сын научится управлять своей волшебной силой, познает все тонкости чародейского искусства, в полной мере постигнет различные магические науки и в совершенные лета вернется к тебе могущественным магом, способным постоять за честь благородного дома Селвинов не только мечом, но и колдовством.
Селвин казался заинтересованным.
— Ты говоришь, чародей, в твоей школе готовят не смиренных служителей Господа, а непобедимых воинов и правителей?
— Именно так, милорд, — глазом не моргнув соврал Элазар. — Моя школа зовется Хогвартс; она располагается в древней крепости, стоящей на земле, которой правят лорды-маги.
Духовник лорда в суеверном страхе перекрестился.
— Лорды-маги! — поразился Селвин. — Отчего ж я никогда о них не слышал?
— Это далекие края, — уклончиво ответил Элазар. — Там мои ученики свободны постигать тайны волшебства, не страшась вмешательства или осуждения Церкви.
Лорд Селвин вернулся к трапезе.
— Умно, — одобрил он, выбирая кусок пожирнее. — И чему именно вы станете обучать моего сына? Вот ты, чародей, — Селвин ткнул грязным пальцем в направлении Элазара. — Что ты умеешь?
Элазар вновь поклонился.
— Я в совершенстве овладел всеми магическими науками, — произнес он с достоинством. — Но наибольших высот я достиг в благородной алхимии и искусстве врачевания, — Элазар намеревался сразить лорда Селвина своим красноречием и уже открыл рот, чтобы начать следующую фразу, когда тот прервал его самым грубым образом:
— Это моему сыну ни к чему. Этельстан — будущий лорд, а не какой-нибудь жалкий лекарь. А снадобья да припарки и мой духовник умеет готовить.
Элазара будто ледяной водой окатили. На мгновение он растерялся — и Реувен, которая всё это время еле сдерживалась, чтобы не выплеснуть вскипавшее в ней возмущение (мало того, что Элазар приписывает себе знания, которыми не обладает, — так еще и называет бейт-мидраш ее отца своим!), поспешила заговорить, пока Элазар не опомнился:
— Салазар Слизерин — лишь один из наших учителей; ты, господин, волен выбирать, кому отдашь в обучение своего сына. Если он станет моим учеником…
Селвин не дал ей договорить.
— Твоим учеником? — переспросил он. — С чего бы моему сыну идти к тебе в ученики — он, чай, не девка! Чему ты его научишь — прясть да ткать? — Селвин разразился хриплым смехом, похожим на кашель. — А этот вот мальчонка — ваш ученик, верно? — спросил он, указав на Бени. — Ну-ка, малец, покажи, чему они там тебя обучили.
Бени оробел. С тех пор, как Элазар назвался его наставником, он, по сути, ничему Бенциона так и не научил — Бени приходилось, как и прежде, в дедушкином доме, довольствоваться подслушанным и подсмотренным у старших волшебников. Сейчас, когда лорд Селвин уставился на него своими холодными глазами, Бени не знал, что и делать, чтобы не ударить в грязь лицом и не подвести остальных. Он достал волшебную палочку, взмахнул ею и сотворил то, что ему всегда хорошо удавалось — насекомых. Целый рой толстых мохнатых мух вылетел из палочки Бени и устремился к лорду Селвину — точнее, к мясу на его блюде. Лорд Селвин замахал руками, пытаясь их отогнать, но тщетно — мухи упрямо вились над мясом.
— Ах ты, паршивец! — вскричал он. — Да я тебя на конюшне запорю!
— Не серчай на мальчонку, господин, я сейчас мигом уберу этих тварей, — пришел на помощь Бенциону Годрик. Нацелив свою палочку на жужжащую тучу, он проговорил: «Лакарнум Инфламаре!» — и мухи с подпаленными крыльями попадали на стол, на мясо и в кубок лорда Селвина, в смертных конвульсиях дергая лапками. — Вот незадача, — виновато пробормотал Годрик. — Прости великодушно, благородный господин, — я ж не со зла…
Но Селвин, похоже, и не думал гневаться — напротив, волшебство Годрика вызвало в нем глубокое восхищение.
— Так ты тоже волшебник, рыцарь? — изумился он. — Скажи-ка, эти твои чары… ими можно подпалить не только мух, верно?