В 1772 г. Мэдисон, пребывавший постоянно в состоянии меланхолии, покинул Принстон и следующие четыре года провел безвыездно в родовом имении Монпелье. Недуги не оставляли его, а слова лучшего друга У. Брэндфорда о том, что слабые здоровьем, уделяя ему повышенное внимание, часто живут дольше самых сильных от природы, вряд ли служили утешением (они, однако, оказались пророческими для Мэдисона — он дожил до 85 лет). Его все чаще тянуло к размышлениям о боге и религии. Мэдисон рано обнаружил себя сторонником свободы вероисповедания и уже в 1774 г. в одном из писем высказывал то соображение, что если бы власть английской церкви по виргинскому образцу утвердилась во всех североамериканских провинциях, то неизбежной участью колонистов стало бы «рабство и подчинение»[133].
По редким газетам и письмам докатывались до Мэдисона сообщения о набиравшем в те годы силу антианглийском движении в колониях. Патриотическое движение в провинциях вступало тогда уже в радикальную фазу, его лидеры в десятках и десятках памфлетов определили цели борьбы и способы их достижения. Памфлетов этих затворник из Монпелье не знал, а политика интересовала его в гораздо меньшей степени, чем религиозные вопросы. Но к патриотическому движению в целом и даже к самым решительным его акциям он относился с симпатией. В начале 1774 г. он высказал горячую поддержку «сынам свободы», устроившим «бостонское чаепитие», а осенью того же года восторженно откликнулся на решение только что отзаседавшего в Филадельфии I Континентального конгресса об объединенной кампании провинций по бойкоту товаров метрополии.
Перспектива вооруженной борьбы между Северной Америкой и Англией, однако, тревожила Мэдисона. Он особенно опасался, что в этом случае негры-рабы примут сторону «красных сюртуков в надежде обрести свободу». Когда вставал вопрос об отношении к неграм-рабам, инстинкт и интересы виргинского плантатора брали в Мэдисоне верх над обретенным религиозным убеждением о спасительных свойствах всеобщей людской терпимости. Он был твердо уверен, что если обнаружатся попытки негров-рабов воспользоваться в своих целях неурядицами между их хозяевами и англичанами, то «такие попытки должны изобличаться и подавляться»[134].
После начала военных действий между королевскими солдатами и патриотами в апреле 1775 г. в Виргинии был создай комитет безопасности, приступивший к спешному формированию милицейских соединений. В октябре 1775 г. 24-летнему Дж. Мэдисону присвоили звание полковника милиции графства Орэндж. Самое большее, что удалось сделать Мэдисону в этом чине, — это научиться целиться по мишени. Произвести выстрел по живой цели ему не довелось. Виргинии вскоре понадобились от Мэдисона услуги совсем иного рода.
В апреле 1775 г. губернатор Виргинии лорд Данмор бежал в район Норфолка — Хэмптона с тем, чтобы присоединиться там к лоялистским группам. Колониальное правление в одной из старейших американских провинций распалось, и местные патриоты испросили у Континентального конгресса совета, как им поступить в возникшей ситуации. Ответ из Филадельфии: «Создавайте новое правительство» — совпал с желаниями виргинцев. Были назначены выборы в учредительный конвент. На два депутатских места от графства Орэндж претендовали два человека — Джеймс Мэдисон от своей семьи и представитель семейства Тейлоров. Оба они и заняли свои места в учредительном конвенте, открывшемся в Вильямсбурге в мае 1776 г.
Первым делом конвент занялся обсуждением не местных нужд, а судеб всей Северной Америки. Подобные претензии его депутатов не удивили и не вызвали недовольства у жителей других провинций: за Виргинией давно признавалась ведущая роль в патриотическом движении, что было предопределено тем, что число жителей Виргинии равнялось четверти населения 13 провинций и что руководство патриотическим движением колонии принадлежало крепко стоявшим на ногах и уважаемым за богатство плантаторам. К весне 1776 г. конвент пришел к твердому мнению, что Континентальный конгресс слишком затягивает с провозглашением независимости, и поручил своим представителям в Филадельфии проявить необходимую инициативу в этом вопросе. 7 июня виргинский делегат в конгрессе Р. Г. Ли предложил на его рассмотрение «резолюцию независимости», а 4 июля была принята Декларация независимости, подготовленная другим виргинцем, Т. Джефферсоном.