* * *
Уверенно петляя по территории Кремля, черная "Чайка" в конце концов подкатила к зданию бывшего Сената. Здесь, за толстыми желтыми стенами, под величественным куполом, украшенным государственным флагом, заседали все высшие руководители страны: от Ленина до Горбачева. Автомобиль мягко затормозил у строгих мраморных ступеней, ведущих к толстой, украшенной рельефной резьбой дубовой двери. - Прибыли! - объявил старший из четверки сопровождения и первым направился к двери, которая сама распахнулась при его приближении. За порогом дежурили два человека в штатских костюмах, оттопыривающиеся полы которых явно скрывали малогабаритные автоматы. Пахнуло музейной чистотой и свежестью. Синие стены, синий ковролин на мраморном, будто подернутом изморозью полу. И ни одной души, словно музей был закрыт. По ковровой дорожке Верлинов последовал за обладателем массивных надбровных дуг и свинцового взгляда, который теперь демонстрировал широкие плечи, мощный торс и коротковатые ноги. Стандартный коридор правительственного учреждения высокого ранга уперся в дверь без таблички. Сопровождающий коротко постучал и отошел в сторону. Входя в кабинет, Верлинов ощутил заметное волнение. Он не представлял, кого увидит за дверью, но понимал, что встреча будет во многом, если не во всем, определять его судьбу. - С возвращением! - грузноватый простолицый человек с заметной лысиной, прикрытой довольно редкими волосами, поднялся навстречу, обошел стол и на удивление крепко пожал генералу руку. - Генерал-майор Коржов, начальник Службы безопасности Президента России, веско представился он, не сомневаясь, что и фамилия и должность вошедшему хорошо известны. На самом деле это было не так. Верлинов слышал пару раз имя Коржова, но вследствие чрезвычайно узких задач, решаемых СБП, этот человек не вызывал интереса и не привлекал ничьего внимания. А теперь оказалось, что за последний год возглавляемая им служба резко набрала силу и стремительно вырвалась не только на внутриполитическую, но и международную арену! И совершенно понятно, в каком инкубаторе она дозрела... - Сразу к делу, - резким движением Коржов снял трубку с солидного аппарата без номеронабирателя и довольно долго ждал, чуть заметно покусывая губу. Он явно не вписывался в окружающий дворцовый интерьер. Инкрустированные белым камнем стены, штучная мебель из благородного дерева, хрустальные люстры - все это явно требовало другого хозяина. - Можно к вам зайти? - наконец спросил он и кивнул головой: - Да, доставили! Верлинова покоробило. Что ж, хорошие манеры невозможно приобрести ускоренным инкубаторским курсом, да и привычка гладить костюмы и подбирать галстуки к сорочкам не успевает выработаться у интеллигентов в первом поколении. Сам он испытывал острый дискомфорт от того, что его собственная одежда не в порядке, и, хотя на то имелись веские причины, считал, что неряшливость не имеет оправданий. - Пойдемте, нас ждут. Было непонятно - пытается ли он сгладить допущенную бестактность или вовсе не подозревает о том, что она допущена. По мраморной, застеленной ковром лестнице они поднялись на второй этаж, оформленный в строгих красных тонах, и, миновав три кольца охраны, подошли к белой двустворчатой двери с бронзовой табличкой "Президент Российской Федерации". Через минуту Верлинов впервые "живьем" увидел человека, изображение которого прочно обосновалось на плакатах, страницах журналов и газет, экранах телевизоров. Он несколько отличался от своего привычного образа, как черно-белый снимок на отечественной фотобумаге отличается от цветной кодаковской фотографии. В глубоком кожаном кресле, между президентским штандартом и российским флагом, за пустым, не считая письменного прибора из малахита и нескольких бумаг, столом сидел усталый немолодой человек без пиджака и галстука, в довольно мятой сорочке с расстегнутым воротом. Рукава были поддернуты к локтям, открывая еще сильные руки, поросшие седыми волосами. Верлинов впился взглядом в левую руку, придерживающую какой-то журнал. В правой был зажат большой, тонко очиненный карандаш. Президент разгадывал кроссворд. - Ну что, прибыл, значит... - знакомым "телевизионным" голосом прогудел хозяин кабинета. - Мы, понимаешь, этому поспособствовали! Вот он за тебя все просил... Изуродованная рука указала на Коржова. - Мне пришлось даже звонить ихнему президенту! Как его... Стефа-но-пулосу! Выговорив сложную фамилию, человек в расстегнутой сорочке довольно улыбнулся. Потом чтото вспомнил и улыбнулся еще шире. - И я же тебя помиловал! - Президент поднял лист плотной бумаги с размашистой подписью и большой печатью. - А то бы расстреляли, понимаешь, и все! Он сокрушенно покачал головой. - Они там не думают... Расстрелять легко... А кто работать будет? Раздался тяжелый вздох. - Ну ладно, раз так... Коли жив остался - иди работай. Он скажет, что делать... Аудиенция заняла не больше пяти минут. Обратно шли молча, ковровые дорожки гасили звуки шагов. Вернувшись в свой кабинет, Коржов хитровато улыбнулся и подмигнул. - Ну что, настоящий? - Похоже. Вряд ли двойнику будут пальцы рубить. А по всем признакам не подберешь... - То-то же! Бумагу-то подделать раз плюнуть, - он протянул Указ о помиловании. - А надо, чтобы у человека никаких сомнений не оставалось. Убедительно? Верлинов кивнул. В оперативной работе это называлось "показом". Вербует наш разведчик агента за рубежом, а тот сомневается: кто стоит за спиной у этого дяди? Действительно КГБ или иранская САВАК? Или контрразведка собственной страны проверяет тебя на преданность и устойчивость? Как тут докажешь? Справку с печатью парторганизации принесешь? Все равно не поверит. А вот если нарисуешься в условленном месте с российским послом или покажешь по советскому телевидению определенную передачу в оговоренное время - дело другое, все вопросы снимаются. - Ну, раз убедил, давай за работу. Неотложных вопросов два... Коржов открыл ящик стола и вытащил папку с красным оттиском "государственной важности" в правом верхнем углу. Такие документы держат только в сейфе, значит, она специально приготовлена к предстоящему разговору. Верлинов почувствовал, что владевшее им последние месяцы, а особенно часы, напряжение отпустило, он ощутил страшную усталость. И голод. - Здесь информация о деятельности одиннадцатого отдела, - Коржов покачал папку на ладони, будто взвешивая. - Разумеется, не вся. Только противоборство с ГРУ и предложения о создании Министерства внутреннего контроля... Состояние Верлинова не способствовало серьезному разговору. Ему надо было поесть, принять ванну и поспать часов двенадцать подряд. Но сейчас не он определял свой распорядок дня. - Имеющиеся здесь документы убедительно демонстрируют ваш потенциал руководителя специальной службы и... политика. Коржов внимательно и испытующе смотрел на своего гостя, словно ожидал какой-то реакции, которая поможет определить дальнейший ход беседы. Верлинов зевнул: - Извините... - Особенно хороша идея о формировании надведомственного контролирующего органа, - начальник СБП явно не придавал значения мелочам этикета. - В условиях повального разгула коррупции это просто необходимо. И Президент тоже так считает. Возможности одиннадцатого отдела и Главного управления охраны позволяют эффективно решить поставленную задачу. Вы будете руководить новым контрольным органом и подчиняться только мне. А я только Президенту... Полное лицо собеседника расплывалось, Верлинов зевнул еще раз и с силой потер за ушами. - Я не спал двое суток... - Это вам поможет, - Коржов протянул белую коробочку. - Одну таблетку под язык. - Что это? - Феномин. Приходилось слышать? - Приходилось. Верлинов проглотил препарат. Почти сразу черты лица начальника СБП приобрели четкие очертания, а потом как будто мокрая губка прошлась по затуманенному мозгу, стирая мутную накипь усталости. - Что вы скажете по первому вопросу? - Я согласен. Если, конечно, у нас не будет серьезных расхождений в стратегических вопросах. Коржов улыбнулся. - Не будет. Я, как и вы, сторонник радикальных мер. С той поправкой, что эти меры не должны идти во вред Президенту. Понимаете? Исключен любой вред. В том числе урон политического престижа. - Оппоненты склонны толковать любые решительные действия как подрыв престижа... - И тем не менее, это придется учитывать при планировании работы. Верлинов выпрямился в мягком кресле. Он уже не хотел спать, да и голод отошел на второй план. - У вас есть еще один вопрос? - Да. Именно из-за него я пичкаю вас феномином, вместо того чтобы отправить спать. Маленькие глазки остро блеснули из-под припухших век. - Где заложен ядерный фугас? И сколько времени нужно на то, чтобы его обезвредить? - Фугас? - машинально переспросил Верлинов. Он не обнародовал свою затею и думал, что сам разберется с ее последствиями. Но каким-то образом все вышло наружу... - Дело в том, что карта закладки уничтожена. Я знаю лишь квадрат - "А-16". Верлинов тяжело вздохнул. - Это участок земли размером три на три километра и глубиной свыше двухсот метров. Отыскать в таком куске пирога изюминку довольно затруднительно... Надо дать приказ исполнителям, тем, кто непосредственно выполнял эту работу. Только они способны сразу выйти на место. Коржов недовольно скривил губы. - Признаться, я рассчитывал, что вы и есть конечный носитель всей информации. - Если говорить о стратегической стороне, то да. - Ладно, давайте фамилии... Верлинов задумался. Но только на миг. У него была феноменальная память. - Чикин, Головец, Скороходов, Евсеев. Коржов снял трубку и отдал команду. Потом они в молчании сидели друг против друга, но не встречались взглядами. Наконец аппарат прозвенел. Выслушав сообщение, Коржов помрачнел. - Странная история. Чикин, Головец и Евсеев уволились восемь месяцев назад. И сразу же уехали из Москвы неизвестно куда. А Скороходова уволили за аморальное поведение на прошлой неделе. Сейчас мои люди поехали к нему на квартиру. Следующее сообщение поступило через тридцать пять минут. Коржов помрачнел еще больше. - Скороходов несколько дней как пропал. Ушел и не вернулся. Соседи ничего не знают. На что это похоже? Верлинов молчал. Это было похоже на "зачистку" - операцию по уничтожению свидетелей. - Аморальное поведение? - переспросил он. - Значит, была и женщина. Надо установить, кто она. - Точно! - Коржов вновь взялся за телефон. Верлинов отметил, что его ведомство работает четко и обладает большими информационными возможностями. На этот раз, отдав необходимые распоряжения, начальник СБП не сидел молча. - Через несколько дней вступишь в прежнюю должность и сам будешь расхлебывать эту кашу... - Почему не сразу? И кто сейчас на моем месте? - Дронов. Он там много чего наворочал, можно хоть сейчас под трибунал отдавать... Но твоему назначению воспротивится Степашкин, несколько дней уйдут на то, чтобы его нейтрализовать... В голосе Коржова послышалось злорадство. Видно, борьба инкубаторского цыпленка с традиционными силовиками приняла ожесточенные формы. Менее чем через час поступил очередной доклад, и Верлинов опять подивился скорости исполнения приказов. - Марина Попова - секретарь оперативного отдела... Верлинов кивнул. - Ушла из дома и не вернулась. Примерно тогда же, когда и Скороходов. Точно, "зачистка". Но что могла знать эта Попова? Верлинов вспомнил высокую, довольно симпатичную девицу с крепкой фигурой. Скорей всего попала под одну гребенку со своим парнем. В любом случае они скорей всего находятся под землей, присыпанные полутораметровым слоем свежевзрыхленного грунта. Сколько в Подмосковье таких небрежно замаскированных безымянных ям! Скороходов и Попова действительно находились под землей, но не на полутора, а на шестидесяти метрах - тут генерал Верлинов ошибся. Ошибся он и в другом: парень и девушка были пока живы.