* * *
Огромное багровое солнце погружалось в яркоголубую воду, и она постепенно теряла насыщенность окраски, темнела, чтобы через час превратиться в черное зеркало, отражающее крупные тропические звезды. Ночь приносила облегчение от экваториального зноя и позволяла поставить тент вертикально, как парус. Правда, сейчас стоял полный штиль, но квадратный кусок выгоревшего брезента выполнял еще роль ловушки для летучих рыб, так что все равно приносил пользу. - Девять дней, - Кисляков завязал на отрезке веревки очередной узел. - Где же все эти чертовы танкеры, сухогрузы, "пассажиры"? Сергей, ты говорил, что здесь очень оживленный район! Голос его звучал довольно нервно. Он был на пределе. - Извини, брат, - невозмутимо отозвался Ершов, сосредоточенно вглядываясь в серебристую от закатных лучей гладь океана, пропарываемую туго натянутой леской. - Здесь действительно много маршрутов. В Аден, Джибути, Бомбей, Коломбо... Рано или поздно нас кто-то выловит... Как я эту рыбину... Смотри: раз! Резким рывком он выдернул из воды полуметровую макрель. Разбрызгивая соленые капли, упругое серебристое тело забилось на дне спасательной шлюпки. Рыбная ловля помогала существенно экономить сухие пайки аварийного запаса. - Я бы не хотел, чтобы нас выловили именно так, - буркнул Кисляков, глядя на безуспешные попытки добычи вырваться из неожиданного плена. Третий человек, находящийся в шлюпке, молчал, обшаривая мощным биноклем удручающе пустынный горизонт. - Пусть хоть как выловят, там разберемся, - скупо отозвался он, не отрываясь от окуляров. Еремееву тоже хотелось поговорить о перспективах спасения, но командир обязан быть сдержанным и немногословным. Коротким движением блестящего, с зубчатой заточкой, клинка Ершов распустил макрели брюхо и вычистил внутренности за борт. - Ножи у них хорошие, сами режут... - Смотри, приманишь акул, - Кисляков нахмурился и вновь взял в руки предмет, похожий на приделанный к пистолетной рукоятке корпус мясорубки с тринадцатью отверстиями в торце - подводный револьвер конструкции В. Барра, состоящий на вооружении в специальных подразделениях боевых пловцов военно-морского флота США. Здесь все было американским. Каркасная надувная спасательная шлюпка, продукты аварийного запаса, ракетницы, компас... Даже комплекты одежды и исподнее белье принадлежали многофункциональной субмарине специального назначения, приписанной к базе в Литтл-Крик. Только обожженные тропическим солнцем тела под синими куртками ВМФ США принадлежали гражданам России. Тела были хорошо тренированы и обладали специфическими навыками. Трое в американской спасательной шлюпке являлись высококвалифицированными подводными диверсантами, пешками политических игр. То, что они оказались за тысячи миль от дома, в иноземной шлюпке и чужестранной одежде, без поддержки страны, которой приносили присягу, свидетельствовало, что эти игры ведутся без всяких правил. Клацнула защелка - Кисляков переломил револьвер. Последние дни он почти не выпускал оружия из рук и пристально всматривался в водную гладь, как будто сию минуту опасался нападения акул. - Здорово сделано! Здесь три бойка, и курок бьет по всем сразу... Но срабатывают они по очереди... - Да? - Еремеев опустил бинокль. - Ну-ка, дай посмотреть... Ершов чуть заметно кивнул, одобряя действия командира. Затерявшимся в водной пустыне грозит много опасностей, и на первом месте, вопреки распространенным представлениям, вовсе не смерть от голода и жажды. Ален Бомбар, пересекший в одиночку океан, доказал, что можно питаться рыбой и пить морскую воду. Но мало кто знает, что отчаянный француз стал постоянным пациентом психиатрических клиник: не помогли ни могучее здоровье, ни железная воля - просто есть вещи, которые человеческий рассудок вынести не в силах. - Действительно здорово... Бегло заглянув в механизм, Еремеев привел револьвер в обычное положение и сунул под сиденье. Кисляков недовольно скривился и потянулся вперед. - Отдай мне! Ершов и Еремеев переглянулись. - Оружие должно находиться у командира, - Еремеев вложил в протянутую руку бинокль. - А ты смени меня в наблюдении за горизонтом. - Подумаешь, командир... Ты лейтенант, а я - старший лейтенант! Раскомандовался! Где ты был, когда нас бросили на морском дне? С того момента, когда глубоководный колокол плавучей базы для проведения специальных операций неожиданно пошел вверх, оставляя трех "тюленей" на произвол судьбы в морской пучине, они не расставались ни на минуту. Но похоже, Кисляков этого не помнил. Тяжелые испытания, когда они следуют одно за другим, могут сломить даже тренированную психику. Угрожающая неминуемой смертью бескрайняя гладь океана гипнотизирует, высасывает разум, вызывает агрессивные психозы. Загадка "Марии Селесты" и других внезапно обезлюдевших судов имеет простое и страшное объяснение... А в надувной шлюпке негде повернуться, и многодневная раздражающая скученность подсказывает самый простой выход... - Заткнись и выполняй приказ! - рявкнул Ершов. - Оружие должно быть у командира, а ты следи за горизонтом! Кисляков вздрогнул. - Ладно, ладно, не ори... - примирительно пробормотал он и прильнул к окулярам. Ершов и Еремеев снова переглянулись. Может, у товарища еще и не "поехала крыша", просто раздражение, депрессия... Но лучше не давать ему ни ножа, ни револьвера, не поворачиваться спиной и не оставлять бодрствовать, когда двое других спят. Еремеев разделал макрель на куски для провяливания. Он обыденно выполнял работу, ставшую привычной и необходимую для того, чтобы выжить. Но мысли возвращались к главному вопросу: какая сволочь бросила их на верную гибель? Кто отдал приказ? И чем он мог быть вызван? - Надо было нам перемочить их всех, - неожиданно сказал Кисляков. - Кого? - удивился командир. - Американцев. Захватить лодку - и дело с концом! Сейчас бы уже были дома. - Больно ты быстрый. Перемочить... За что? И разве это так просто? - Просто, сложно... Я вернуться хочу! Посмотреть в глаза сукам, которые нас уже похоронили с воинскими почестями! Знаю я эти почести! Закопали гробы с камнями да дали залп... Квартиру Нинке небось никто не выделит, так и будет мыкаться с девчонкой по углам! И за нас ни с кого не спросят спишут, и дело с концом! Его спутники тяжело вздохнули. Скорей всего так и будет. Подумаешь, три человека! Сейчас целые дивизии списывают, и ничего! Ход мыслей преданных начальством "тюленей" был верным: жертва пешек обычное дело в любой игре. Но в данном случае игра имела продолжение и ставила целью низвержение более крупных фигур. А потому безболезненного "списания" пропавших не произошло.
* * *
- Какова судьба трех офицеров, прикомандированных к вашему судну для выполнения специального задания? Генерал Верлинов возглавлял служебное расследование в ранге специального представителя Президента. Он занимал свой собственный кабинет в бывшем одиннадцатом отделе, а ныне Управлении по безопасности специальных технических объектов. Напротив, за приставным столиком, сидел седой, просоленный морскими ветрами и сильно загорелый командир специальной плавучей базы, замаскированной под болгарское научно-исследовательское судно "Солнечный берег". За десятилетия нелегальной работы он забыл свою настоящую фамилию и привык к конспиративному болгарскому имени и цифровому псевдониму "четыреста двадцать восьмой". И то и другое ему порядком осточертело. - Где эти люди? - повторил вопрос Верлинов. Энергичный и целеустремленный, в отглаженном и безупречно сидящем генеральском мундире, он разительно отличался от заметно подавленного полковника, на котором нелепо топорщился китель с чужого плеча: на "ковер" полагается являться в форме, а "четыреста двадцать восьмой" всю службу проходил в тельняшке да штатских костюмах. - Они спустились на глубину, в это время власти собрались произвести досмотр "Солнечного берега", я запросил Центр и получил приказ покинуть территориальные воды Греции... Голос полковника звучал глухо, и смотреть Верлинову в глаза он избегал, хотя старался, чтобы это выглядело естественно: то рассматривал свои туфли, то обшаривал взглядом кабинет. - Выполняя приказ, я поднял колокол и ушел в нейтральные воды. О судьбе водолазов мне ничего не известно. Связь с ними отсутствовала. - Значит, вы бросили товарищей на гибель? - Я выполнил приказ, - повторил "четыреста двадцать восьмой". Он все решил для себя тогда, когда приказал поднять пустой колокол. И рассчитал, что приказ защитит его от неблагоприятных последствий. Но лица оставленных в пучине людей навсегда врезались в память. - Иначе база была бы расшифрована и разразился международный скандал. - Кто подписал приказ? Верлинов спрашивал для диктофонной записи. Копия шифротелеграммы уже лежала у него в папке. - Полковник Дронов. Недолго занимавший должность начальника управления Дронов оглушенно расхаживал по коридору. Увидев Верлинова, он потерял дар речи, а прочтя предписание на проведение служебного расследования, понял, что судьба его предрешена. И учреждение гудело, как растревоженный улей: "меняется власть... ", "никакой он, оказывается, не предатель - видно, выполнял особое задание... ", "еще бы, полномочия от самого Президента... ". Из кабинета на негнущихся ногах вышел "четыреста двадцать восьмой". - Вам приказано зайти. Дронов с трудом открыл удивительно тугую дверь. - Где группа лейтенанта Еремеева? - сразу же спросил генерал, даже не предлагая ему сесть. Полковник пожал плечами. В этой игре роль жертвы предназначалась ему. А значит, оправданий никто слушать не будет. Да и чем оправдать гибель троих подводников... - Где начальник института Данилов? Дронов обессиленно прислонился к стене. - Это был несчастный случай... Передозировали "сыворотку правды"... - Значит, преступная халатность, незаконные методы ведения дознания и неумышленное убийство, - обращаясь к самому себе, подытожил Верлинов. Что ж, юристы разберутся. Он нажал кнопку селектора. Через несколько минут два ухватистых молодца в штатском из прибывшей с генералом свиты вошли в кабинет, привычно срезали с Дронова погоны и, крепко взяв под руки, свели вниз, к машине. Здесь на него надели наручники. - Давай в ГВП, - приказал старший и водитель привычно тронул с места. Директор ФСБ, как и положено по должности, узнал о происходящем очень быстро. Полученная информация казалась невероятной: убежавший за кордон Верлинов внезапно объявился в Москве и по-хозяйски распоряжается в одном из подразделений Службы. Такого просто не могло быть! И тем не менее факт налицо... Значит, за ним некто очень и очень влиятельный и могущественный. "Коржовские штучки, - с ненавистью подумал Степашкин. - Совсем обнаглел! Делает что хочет, лезет через мою голову и даже в известность не ставит! Сейчас доложу Хозяину, пусть придержит своего пса..." Но прежде чем он успел что-либо предпринять, раздался звонок белого аппарата с устаревшим гербом СССР на диске. По системе связи АТС-1 могли звонить только первые лица в государстве, и Степашкин сразу взял трубку. На линии был Коржов. - Там ваш Дронов такого наворочал! - без предисловий начал он. - Провалил специальную операцию в Эгейском море, по его вине погибли три исполнителя... А это дело напрямую касается безопасности высшего руководства страны! "Вон куда загнул..." - директор выпустил распирающий грудь воздух, словно пар сбросил. Он тоже нес ответственность за акцию на шельфе Тиноса, при желании спросить могли и с него. А могли только с Дронова, ибо по общему правилу голову рубят тому, кто стоит ближе к неблагоприятным последствиям. Вышестоящему же руководителю лишь грозят пальцем. Если, конечно, отсутствуют всякие привходящие обстоятельства. - Почему я ничего не знаю о проверке? - совершенно мирно спросил он, будто минуту назад не был готов разорвать Коржова в клочья. - И почему проводит ее разыскиваемый преступник? - Администрация Президента правомочна проводить внутренние расследования без уведомления заинтересованных руководителей, - буднично сказал Коржов. И он сам, и Степашкин знали, что никакого закона по этому поводу нет. Но оба знали банальную, избитую, циничную, но тем не менее справедливую присказку: "Тот прав, у кого больше прав". Когда действуешь от имени главного человека в стране, нет необходимости отчитываться перед директором ФСБ. - А насчет Верлинова вы ошибаетесь, - продолжал Коржов. - Он полностью реабилитирован. Я бы ходатайствовал о восстановлении его в прежней должности. - Что?! - Степашкин задохнулся от возмущения. У каждого человека есть чаша долготерпения и осторожности, сейчас она переполнилась. - Если доходит до такого, то назначайте его сами! Хотя для этого вам надо занять мое место! - Есть и другой выход, - невозмутимо возразил Коржов. - У меня в руках проект президентского указа о преобразовании Управления по безопасности специальных технических объектов в Службу внутреннего контроля при Главном управлении охраны. И о назначении генерала Верлинова начальником этой службы. Через десять минут он будет подписан. Директор молчал. Бессильная ярость сотрясала его тело. - До свидания, - вежливо произнес Коржов и отключился.