Найти определение предмета основного богословия мы не сможем, и, видимо, поэтому в учебниках по основному богословию этот вопрос обходится. Чаще всего, вместо определения называется только предмет, т. е. те вопросы, те понятия, которые изучаются в этой дисциплине. Это, прежде всего, — бытие Бога, действительность сверхчувственного мира, бессмертие человеческой души или всего человека, как в частности, в христианстве. Действительность этих истин такова, что эти истины действительны для любой религии. Или, скажем, истины, действительные только лишь для христианства, т. е. такие положения как Божественное происхождение Христа, богочеловечество Иисуса Христа, Откровение, при помощи которого люди получили Священное Писание, догмат о воплощении и историчности евангельских событий, вопросы о Церкви — так называемая экклезиология и т. д.
Обычно перечисляются вопросы, которые составляют предмет основного богословия. Но это опять же не выход из положения, потому что этими вопросами занимаются и многие другие богословские дисциплины. Скажем, история Церкви занимается экклезиологией, реальностью Боговоплощения; догматика говорит о бытии Бога и о бессмертии души, т. е. предмет оказывается не уникальным. Складывается ситуация такая же, как с философией. То, что философия существует, никого не удивляет, и никто с этим не спорит. Как говорил Кант: «Философия как природная склонность — это факт». Но существует ли философия как наука? Со времен Канта прошло уже двести лет. Человечество, не все, правда, но в большинстве своем успокоилось, что философия как наука существовать не может, правда, существует как природная склонность.
Но как быть с основным богословием? Наука это, природная склонность, мировоззрение, которое может отличаться у одного человека от другого? Здесь вопрос гораздо более важный, чем вопрос с философией, хотя вопрос с философией также сложен и необходим. Что человечество должно делать, когда в голове некоторых отдельно взятых людей появляется убежденность, что философия — это наука? Это может быть очень страшно. Получается то, что на основании этой науки можно переустраивать мир. И некто говорит: «Ошибка всех философов состояла в том, что они объясняли мир. Наша задача состоит в том, чтобы изменить его». Это известная фраза Карла Маркса. Что получается из такой ошибочной убежденности, мы с вами на исходе ХХ века прекрасно знаем.
Опасность богословская несколько иная. Это опасность апологетическая, опасность того, что мы можем не защитить христианство. Эта опасность остро осознается христианином как опасность своего собственного спасения, опасность истинности своей собственной веры, опасность в успешности миссии, заповеданной нам Иисусом Христом, который сказал апостолам: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына, и Святаго Духа». Эта опасность здесь тоже есть в неправильном определении, в неправильном понимании. Но здесь иная опасность — вероучительная.
До революции были изданы различные учебники, которые являлись курсами лекций Московской, Санкт-Петербургской и Киевской Духовных Академий. Это книги очень хорошие. Скажем, учебник Рождественского «Курс основного богословия». Вот этот учебник, быть может, один из самых лучших. Это учебник, по которому учились студенты Санкт-Петербургской Духовной Академии. Учебник Светлова — Московская Духовная Академия. Учебник Буткевича — Киевская Духовная Академия. Были хорошие учебники. Они пока не переизданы, но я думаю, что в скором времени они будут доступны и для современного читателя.
Из них наиболее талантливый православный апологет — Рождественский. Читая его книгу, я нашел замечательную фразу, которая оказалась созвучной моим собственным взглядам. Фраза Рождественского очень проста, и, как мне показалось, он сам был настолько убежден в ее очевидности, что даже не выделил ее. Она находится в глубине одного из абзацев. Она звучит так: «Основное богословие имеет своей задачей надлежащее уяснение истины, чтобы светлый образ ее представлялся в его целостном виде». В чем смысл этой фразы? Она настаивает на том, что существует только лишь одна истина. Это положение, как ни тривиально оно может показаться на первый взгляд, действительно является таким лишь на первый взгляд. Даже сейчас не так часто можно найти человека, который действительно убежден, что существует одна истина. В истории средневековой философии есть такой термин, как учение о двух истинах. Оно сводится к тому, что есть две истины — истина научная и истина религиозная. Истины эти не совпадают, даже противоречат одна другой, взаимно исключают друг друга. Но, тем не менее, они являются истинами.