Ник именно так и вообразил, но он не мог признаться в этом Гасу.
— Я не знаю, что и думать, черт побери, — тихо сказал он.
— Ладно, — сказал Гас. — Значит, есть надежда, что ты еще не совсем чокнулся.
— Послушай, — сказал Ник, — должен же быть способ докопаться до истины. Как ты сказал, кто-то же должен помнить об этой бабской драчке.
— Что ж, пожалуй, нам придется по примеру твоей подружки провести небольшое исследование. Я хочу узнать подноготную этой дамочки, найти очевидцев, которые помогут заполнить кое-какие пробелы.
— Как ты собираешься это сделать?
— Разве ты забыл, что твой напарник — бывалый опытный полицейский? Нам с тобой повезло, как ты думаешь?
— Ты займешься ею. А я займусь Бет, — улыбнулся Ник.
— Большая ошибка.
— Может быть, но есть кое-какие факты из жизни Бет, которые требуют проверки.
— Держу пари, что я прав, а ты ошибаешься, — уверенно сказал Гас.
— По рукам. Гас кивнул.
— Я буду ждать тебя здесь, на старом пирсе через сутки. Ты убедишься, сынок, ты убедишься, что твоему старому приятелю еще рано на пенсию.
Ник поднимался к себе по лестнице, размышляя, кто или что скрывается в полумраке подъезда. Там никого не было, но еще на лестнице он услышал музыку — казалось, она доносилась из его квартиры. Он остановился у входа и прислушался. Музыка лилась из его комнаты. Он осторожно просунул голову в дверь и заглянул внутрь.
Кэтрин стояла у окна. На ней были черные джинсы и ее любимая черная кожаная мотоциклетная куртка, застегнутая на молнию почти до самого горла.
— Просто места не могла себе найти без тебя, — сказал она. — Я соскучилась.
— Я не так уж долго отсутствовал, чтобы ты успела соскучиться, — проворчал он.
— А ты скучал без меня?
— Нет.
Она недовольно сложила губки.
— Иди сюда и скажи мне «нет».
Он подошел к ней и прямо посмотрел ей в глаза.
— Нет, — сказал он. — Я не скучал без тебя.
Очень медленно она начала расстегивать мотоциклетную куртку. Когда молния опустилась, стало ясно, что под толстой кожей ничего не было.
— Я их видел раньше.
— Но ты мог больше не увидеть их. Моя книга подходит к концу. И детектив почти мертв.
— Правда? У него хотя бы есть время выкурить последнюю сигарету?
Она притянула его к себе.
— Потом, — хрипло сказала она.
Они упали на пол в его гостиной и жадно кинулись в объятья друг к другу. Страстное желание обожгло их, словно расплавленный металл.
Когда все было кончено, он пошарил у себя в брюках, вытащил из помятой пачки сигарету, зажег ее, набрал полные легкие дыма и дал покурить Кэтрин.
— Я должен провести завтра кое-какую исследовательскую работу, — сказал он.
— Я мастер по исследованиям. Я помогу тебе.
Он снова отобрал у нее свою сигарету и затянулся.
— Нет, спасибо.
— А что ты ищешь?
— Новый конец для твоей книги. Кэтрин улыбнулась.
— Правда? Какой же ты придумал ход?
— Разница в том, что детектив не погибает. Он остается с порочной женщиной.
— И что же с ним происходит?
— Счастливый конец.
— Ненавижу счастливые концы.
— Я так и думал. А ты все-таки попробуй.
Она вырвала сигарету у него изо рта и пустила клубы дыма.
— Хорошо, проверь его на мне.
— Он и порочная девица трахаются как кролики, разводят нечесаных паршивцев и весело живут-поживают.
Кэтрин подумала.
— Это не найдет сбыта, — сказала она наконец.
— Почему?
— Потому что кто-то должен умереть.
— Почему?
— Потому что кто-то всегда умирает, — проговорила она.
Глава двадцатая
Салинас — занюханный городишко, отстоящий недалеко от побережья, находится в одном округе с живописным Монтереем, но разительно отличается от своих богатых прибрежных соседей. Салинас живет на доходы от овощных ферм, которые окружают его, и от заводов пищевых продукте, расположенных в промышленной части города. На востоке чадит фабрика приправ Макормика, отравляя воздух ядовитыми запахами; на улицах города толкутся кочующие сельскохозяйственные рабочие, надеющиеся получить место.
Ник подумал, что только в Салинасе он сможет отыскать след прошлого Бет Гарнер. Она сказала, что жила там с мужем и что он работал в городской клинике. Может быть, ее бывшему мужу было известно что-то, а если так, Ник был решительно настроен вытянуть из него все.
В бесплатной клинике лечились в основном кочующие сельскохозяйственные рабочие. Ник нашел ее на краю города; к ней прилегали поля и железная дорога.
В пункте первой помощи хватало пациентов, ожидающих приема у врача, но Ник не собирался становиться в длинную очередь. Он подошел прямо к столику, где дежурили медицинские сестры. Там сидели две девушки, которым на вид было около тридцати. Они разбирали какие-то бумаги.
— Привет, — сказал Ник одной из них. — Мне нужен доктор Гарнер. Вы не подскажете мне, где его найти?
— У нас не работает доктор Гарнер, сэр.
— Разве?
— Он работал. Несколько лет назад, когда я только пришла сюда. Доктор Джозеф Гарнер.
— Его я и ищу, — сказал Ник.
— Я понимаю, но боюсь, его больше нет с нами.
— Вы знаете, где он теперь?
— Нет, вы не поняли. Его нет больше с нами. Его вообще нет. Он умер.
— Умер? Как умер? Медсестра помедлила.
— Он был застрелен. Больше я ничего не знаю.
Ник нашел одного из помощников шерифа Салинаса, тот стоял перед зданием полиции и поливал из шланга белого «шеви блейзера». Это была не полицейская, а личная машина; видно, парень располагал уймой времени — он мыл ее и разговаривал с коллегой из большого города.
— Доктор Гарнер… Пренеприятная история. У нас довольно спокойный городишко. Кочующие сельскохозяйственные рабочие особых хлопот не доставляют. Они знают, что, если попадут в какую-нибудь переделку, то их тут же выдворят отсюда.
Вода барабанила по боковой двери большой машины.
— Так что же Гарнер? Что с ним произошло?
— Я же сказал, странное дело. Он шел домой с работы. Они с женой жили в паре кварталов от клиники. Кто-то проехал мимо и выстрелил в него.
— Проехал мимо? — переспросил Ник. — Это что — Окленд?
— Нет. Я же сказал, что это довольно странный случай.
— Из какого оружия стреляли?
— Из револьвера тридцать восьмого калибра. Преступника не нашли.
Он направил шланг на шины, сильная струя воды смывала грязь с колпаков ступиц.
— Были какие-нибудь подозреваемые?
— Нет. Никаких подозреваемых, никакого повода для убийства. Дело осталось нераскрытым.
— А его жена никогда не подозревалась? Помощник шерифа убрал воду и с любопытством взглянул на Ника.
— Знаете, сюда приезжал еще один ваш парень из Фриско[8].
Это было около года назад. Он задал мне такой же вопрос. Хотелось бы знать, в чем тут все-таки дело?
— Обычная работа, — сказал Ник, они оба знали, что на языке полицейских это означает: «Не суй нос не в свои дела».
— Да он так и сказал — обычная работа. Вы оба одного и того же мнения.
— Вы не помните его имени?
Помощник шерифа подумал некоторое время, потом покачал головой.
— Нет, не помню.
— А если бы я назвал его, вы бы узнали?
— Возможно.
Он снова включил шланг, сосредоточившись теперь на задних шинах.
— Нилсен?
— Он самый.
— Так она когда-нибудь подозревалась?
— Нет, — покачал головой полицейский. — Был какойто слушок. Но дальше этого дело не пошло.
— Какой слушок? — на отставал Ник.
— Да о какой-то подружке.
— У него была подружка?
— Нет. У нее. Но я же говорю, дальше этого дело не пошло.
Он выключил шланг и начал свертывать его. «Шеви» сиял, с него стекала вода.
— Спасибо, — сказал Ник.