Я взял баронессу за локоть, обхватил за пояс и помог встать.
– Дорогая, прости, я принял тебя за грабителя, – ляпнул я первое, что пришло в голову, помогая жене барона сесть в кресло возле письменного стола. – Давно вернулась?
– Два часа назад. Приняла ванну, сделала увлажняющий компресс и уже готовилась ко сну, но тут пришел ты. Я хотела рассказать тебе о поездке и пожелать спокойной ночи… – Сванхильда всхлипнула, подняла руки к лицу, но, видно, вовремя вспомнила о густом слое сметаны и сложила их на коленях.
«Барон неплохо устроился. На дворе война идет, а его жена рожу сметаной мажет», – подумал я. Продолжая играть роль заботливого мужа, взял стоящий сбоку от камина стул с гнутыми ножками и обитой зеленоватой тканью полукруглой спинкой, перенес его ближе к столу и сел справа от «любимой жены».
– Как все прошло?
– Нормально, – ответила Сванхильда. Она уже оправилась после пережитого потрясения и теперь разглядывала ногти на правой руке. – Доктор Кригер намерен на следующей неделе завершить отладку оборудования. Он ждет тебя, Отто, у него к тебе какое-то важное дело. Я предложила передать записку со мной, но доктор сказал, что хочет поговорить с глазу на глаз.
– Вот как?! – почти искренне удивился я. Дела принимали интересный оборот. Гитлер тоже упоминал какого-то Кригера, уж не к нему ли каталась Сванхильда? Может, фюрер и ему сообщил об объединении исследовательских работ в один проект и он хочет обсудить это со мной?
– А где ты пропадал, милый? Я звонила в лабораторию, ассистент сказал, ты давно уже уехал оттуда.
– Я был в гостях у фюрера, дорогая. Он потребовал ускорить работы и назначил Шпеера куратором проекта.
В глазах Сванхильды промелькнул странный огонек. Я почувствовал легкий укол ревности: неужели у нее со Шпеером интрижка? – но быстро прогнал глупые мысли. Мне-то не все ли равно? Это пусть барон, когда я оставлю его одного, разбирается с любовниками своей жены. И вообще, может, мне все это показалось. Может, в ее глазах плясали отблески горящего в камине огня, а я тут, понимаешь, нафантазировал себе Санта-Барбару.
– Устала с дороги? – Я слегка сжал пальцы на ладошке Сванхильды, дескать, видишь, какой я заботливый муж, места себе не нахожу, все о тебе, любимая, переживаю. Сванхильда кивнула, высвободила руку, сложила худые руки на коленях. – Тогда иди спать, а я еще поработаю.
Баронесса легко встала с кресла, плавно подплыла к двери и, стоя на пороге, проворковала:
– Долго не задерживайся, Отто, тебе надо больше отдыхать. Мне очень не нравятся твои мешки под глазами.
Она постояла еще немного, видно, чего-то ждала от меня, вздохнула и, с гордо поднятой головой, вышла за дверь.
Часы на каминной полке показывали пять утра. Я немного вздремнул в машине, да и короткая прогулка на свежем воздухе пошла на пользу, и чувствовал себя вполне работоспособным. Понимая, что времени почти нет и надо экономить каждую минуту, я засел за тетради барона и читал до тех пор, пока не уснул прямо в кресле перед камином.
Во сне я оказался посреди перепаханного взрывами поля. На горизонте виднелись обгоревшие остовы домов, за спиной возвышался высокий курган, весь в уродливых шрамах траншей и фурункулах капониров. В воздухе висело полное безмолвие.
Неожиданно твердь под ногами задрожала. Раздался грохот, и на горизонте показалась серая туча пыли. Она быстро приближалась. Через некоторое время я различил мчащиеся танки и черные точки пехотинцев далеко позади них.
За спиной раздался рев тысяч и тысяч глоток, лязг металла, рокот двигателей. Я оглянулся: точно такая же волна бронетехники и людей катилась навстречу грохочущей армаде. Спустя несколько секунд две стальные стихии столкнулись, и я очутился в центре чудовищной мясорубки. Танки таранили друг друга, давили гусеницами пушечное мясо, не разбирая, где свой, а где чужой. Солдаты сходились в рукопашную и чуть ли не зубами вгрызались в горло врагу. Жуткая бойня кипела под сопровождение артиллерийской канонады и треска выстрелов. Небо то и дело перечеркивали пунктиры трассеров, параболы сигнальных ракет и светящиеся траектории снарядов.
Я сделал шаг назад, еще один и еще и так пятился, пока не наткнулся на что-то спиной. Очень медленно я повернулся и нос к носу столкнулся с вервольфом. Шкура на вытянутой морде зверя пошла складками, острые клыки оголились. Монстр обдал меня рычащей волной зловония и водопадом брызг.
Весь в липкой слюне, задыхаясь от запаха тухлятины, я, не отрываясь, смотрел в его глаза. Живые, человеческие… мои глаза! Я смотрел на него, а он на меня, и я воспринимал это, как отражение в зеркале.